Одинокие в раю. Илья Штемлер
шагнул к Наде и со словами «Сядь ровно» приподнял ее за плечи. Надя выпрямила спину и, откинув голову, сложила губы в поцелуе. Николай наклонился и прильнул к губам…
Сижу как дура, подумала Тамара, что они, на самом деле, меня за шкаф принимают? Она шумно подтянула ноги и встала.
Николай лукаво взглянул на квартирантку.
– Пойдешь свидетелем, Томка? На той неделе. Как в ЗАГСе договорюсь.
– Только не на понедельник, – проговорила Надя. – У меня три сложных пациента. И вторник занят. Лучше на четверг. В четверг сможешь, Томка?
– Наверное. – Тамара ушла в свою комнату.
Все, что произошло в гостиной, озадачило Тамару. Не столько неожиданностью, сколько вопросом: как ей дальше жить в этой квартире, да и вообще… Пожалуй, надо возвращаться домой, в Вологду, к маме. К ма-а-ме… Тамара представила прокуроршу-маму, нацепившую дирижерскую кису своему дылде Коленьке. Небось такая же, как сыночек, – крупная, рукастая, с командным голосом и усатая… Тамара прислушалась, не ушел ли еще жених? Стены комнаты старого дома источали липкую тишину. Кажется, жених ушел. Тамара раскрыла шкаф, достала распялку от костюмчика. И вдруг почувствовала, как ею овладевает обида, не объяснимая словами, сбивающая дыхание обида за свою неуклюжую судьбу. Зачем она здесь, в этом доме, в этом городе, в котором нет ни одной родной души? Ей тридцать два года, и что?! Даже этот парень, кто, таясь, старавшийся подловить ее в коридоре, вильнул в сторону. Он был ей противен, всегда противен… однако в эту минуту, какой-то малой толикой, он еще больше сгустил обиду. Так же, как и Надя с ее обручальным кольцом, с ее сумочкой, уплывшей к Балтийскому морю…
В комнату вошла Надя.
– Случилась беда, – сказала Тамара, дерзко повысив голос. – Сумочку твою я, Надя, проворонила. В Неву сумочка упала.
– Как в Неву? – опешила Надя.
– А так. Локтем спихнула. – Тамара поведала о том, что случилось на Дворцовой набережной, и, не переводя дыхания, с размаху предложила компенсировать потерю деньгами.
– Откуда у тебя деньги-то? – Надю покоробил тон квартирантки, необычный и в чем-то насмешливый.
– Или вот что… Возьми костюм мой. Этот. Он тебе нравится. – Тамара бросила на кушетку снятый жакет, развалила змейку на юбке. – Не сердись. Я от души, честно.
– Ну ты даешь, Томка… Плевать на сумку. Я бы сама ее спустила хоть в мусоропровод. – Надя усмехнулась, перехватив удивленный взгляд своей квартирантки. – Сядь, сядь рядышком, расскажу. Легче на душе станет…
Надя крепкими пальцами хирурга прихватила руку Тамары и, притянув, усадила подле себя, на кушетку.
– Сегодня главврачиха собирала врачебную комиссию… это когда обсуждают лечебный конфликт. Очень неприятная штука, я тебе скажу. Так вот, меня вызвали на ковер. По требованию того сукиного сына, моего пациента…
– Кто тебе сумочку подарил? Ну, ну…
– Слушай, слушай. – Серые глаза Нади наполовину прикрыли ресницы, словно от яркого света. – Я поставила тому паразиту два имплантата. Предупредила,