Лабиринт зла. Лари Рубин
себе страдание и ужас этой несчастной женщины.
– Да, в архиве много документов о тех временах. У этой женщины от горя помутился рассудок, она нападала на прохожих, разбивала камнями окна… Ей нужно было на ком-то выместить свою злобу и ненависть ко всем.
– Её, наверное, поместили в больницу?
– Нет. Всё было иначе. Мы забыли об её муже. Вот уж кто не мог равнодушно смотреть на то, как его красивый и любимый цветок превращается в покрытую коростой корягу. Он приказал убить учёного и уничтожить его лабораторию.
– Как жестоко!
– Вы думаете?
– Но, может быть, этот учёный мог бы помочь этой несчастной женщине?
– Может быть, этого нам не суждено узнать. Его убили. Сам же Марк Фрей покончил с собой. А Беатрис осталась одна в своём большом и пустом доме, потому что слуги от них ушли.
– Неужели всё это правда?
– Да, эта история задокументирована и подлинно известно, что всё это так и было.
– М-да, страшная история, как раз для сумрачного леса. Надо же, столько прошло лет, а память об этой несчастной женщине до сих пор жива.
– Вы, что, не поняли?
– Что?
– Жива не только память об этой женщине, но и она сама. Беатрис жива до сих пор.
– Как это? – Симон поёжилась. – Вы шутите?
– Какие уж тут шутки. Я, ведь, сказал вам о том, что в отношении здоровья и долгой жизни учёный не обманул. Кошмар всей этой истории заключается в том, что Беатрис жива и живет она здесь, – Лакур обвел рукой вокруг себя.
– Как это, здесь? – Симон испуганно оглянулась. – В этом лесу?
– Может быть… этого никто точно не знает. Никто не знает, где именно она живет. Дело в том, что Беатрис то пропадает неизвестно где, то появляется неожиданно и многие люди её видят.
– А почему вы думаете, что люди видят именно Беатрис? Может быть, они видят какую-нибудь другую старую женщину?
– Есть причина, по которой её уже ни с кем не перепутаешь. Во-первых, эта безумная решила свести счёты с жизнью и бросилась со скалы. Она не погибла и очень быстро выздоровела, но вот лицо она разбирала о камни.
– О, Господи! – вскрикнула Симон.
– Да, мало того, что она и так далеко не красавица, так теперь по её лицу идут широкие уродливые шрамы.
– Можно мы больше не будем говорить об этом? – требовательно попросила Симон. – Мне, что-то, стало нехорошо.
– Мне очень жаль, мадам, но вам лучше дослушать эту историю до конца.
– Неужели это ещё не конец?
– К сожалению, нет. Так вот, во-первых, её выдаёт изуродованное лицо, а во-вторых то, что она нападает на женщин.
– Как это?
– Так. Она ненавидит женщин и нападает на них.
– Бедняжки, представляю, как их это пугает.
– Она не только их пугает. Она их… убивает.
– Убивает?! – с ужасом воскликнула Симон.
– Да. Многие из них перед смертью успевали рассказать о том, кто на них напал. И нет никакой логики и системы в её поведении, кроме