Вампиры в Салли Хилл. Клэр Твин
Слава Богу. Не успев вдоволь насладиться объятиями Билла, к нашему столику подходит одна личность, с которой мы не раз имели дело. На удивление девушка направилась не к сыну мэра, а к новенькому парню. Она, улыбаясь во все зубы, встала сзади него и обвила тоненькими руками его шею, наклонившись к шёлковому лицу Феникса. Тот довольно улыбнулся. Вот как значит, у Фурии новый предмет воздыхания. Я поражаюсь ей, ещё пару месяцев назад она бегала за Хофером, а сейчас я вижу совершенно иную картину. Хотя мне ни к чему жаловаться, ибо сбылись две мои мечты: первая – Фурия оставила в покое меня, вторая – она отстала от Билла.
– Привет, – замурлыкала Хофман, не обращая внимания на присутствующих, – сегодня всё в силе?
Скай закатила глаза и повернула шею в противоположную от темноволосой сторону, мечтая, чтобы та поскорее исчезла. Здесь я с ней абсолютно солидарна.
– Да, но сперва мы с Биллом хотим сыграть в биллиард, – поглядел на девушку Феникс, игриво улыбаясь, – я позвоню тебе, когда освобожусь, ладно?
Урия выпрямилась, а ухоженные руки всё ещё находились на плечах брюнета, и довольно озарилась улыбкой.
– Буду ждать твоего звонка, – пропев это, она грациозно зашагала в сторону, пока не пропала из виду, смешавшись с толпой.
Все привыкли к подобному зрелищу, только сменился главный объект. Думаю, Фениксу это только на руку. В конечном счёте, абсолютно все играют с Фурией. Любовь – нет ей в этой истории места. Ни одна из сторон вроде не жалуется.
– Наконец она ушла, – буркнула Скай, недовольно нахмурив ровные брови.
– Да ладно тебе, сестрёнка. Она не так уж и плоха, – заступился Олсон-младший.
– Будь осторожен, Феникс. От Ури трудно избавиться, – предупредил того Билл, язвительно усмехаясь, – хотя у меня было легче – со мной же была Марго.
Все захихикали и уставились на мою кислую мину.
– Ха-ха, как смешно, – боднула локтем в живот парня я, пытаясь не обращать внимания на смешок ребят.
Уж поверьте, смешки в мою сторону – не самая большая трагедия в жизни. Мы через это уже проходили.
Пока друзья смеялись надо мной и вспоминали прошлое, я с трудом сдерживала стон, который провоцировало покалывание по всей коже. Всё-таки с Олсонами что-то не так.
* * *
Когда одиночество единственное, что у тебя остаётся – ты сходишь с ума. Так я думала раньше. Так думали мои родители. Друзья. И враги. Но сейчас эта фраза стала для меня пустым звуком, потому что я отнюдь не в одиночестве. И, наверное, никогда там не была.
Пока родители сидели в гостиной и смотрели остросюжетное кино, поедая купленное мамой крем-брюле, я готовилась к колдовству. Если вы представляете пиктограмму, мел, чашу с кровью, жертвенную крысу и книгу заклинаний – пожалуйста, остановитесь. Отчасти не всё в вашей фантазии правда. Я сижу по-турецки на своём паркете, прямо в середине комнаты. Свет потушен, помещение освещают три свечки, которые образовали невидимый треугольник: две рядом со мной (слева и справа) и одна напротив. Мелом я медленно и аккуратно