Spirit. Данила Александрович Пархоменко
полноценной симуляции физических явлений, довольно сложно запихнуть в компьютер. У нее информационная энтропия больше, чем у любой звезды той же массы. Космологические явления тут вполне наблюдаемы, так что нет причин считать иначе. Так что, если они не перенесли свои вычислительные мощности на горизонт событий сверх-массивного небесного тела2 и не изобрели новый источник энергии для снабжения всей этой красоты, то, боюсь, мы имеем дело не с симуляцией.
– Ага, нам уже говорили, – кивнула Мария, поправляя багор подмышкой.
– Разве? – спросил Йохан.
– Этот хам намекал. Хотя мне до сих пор кажется, что это он значимость своей нынешней жизни пытался увеличить…
– Так вот, – продолжил Руфус, – объяснение остается одно – голографический принцип.
– От этого веет какой-то эзотерикой, – с неудовольствием сказал Йохан.
– Разве? Вполне признанный принцип. Мы живем на, грубо говоря, трехмерной проекции реальной Вселенной. Остальные измерения, скорее, виртуальны.
– Вы про время?
– Нет, про время есть разные гипотезы. Мне ни одна не нравится до конца, если честно. Я про измерения, которые раньше добавляли, например, для создания теории струн.
Йохан недоверчиво глотнул кофе и, выбрав наиболее оформившееся, из вороха смутных возражениий, продолжил:
– Подождите, в классе в пятом проходят Антидесситтеровское пространство для упрощенного изложения математики электромагнетизма и прочего. Кажется, именно его проекция на наше пространство называется голографическим принципом. Это же простой математический трюк, а не какое-то там свидетельство реальной многомерной вселенной.
– Это совсем не простой трюк. Современное образование умеет запихивать людям в головы то, до чего они своим умом не способны дойти. Сам факт появления подобного рода гипотез, способных описать какие-то аспекты реальности говорит о том, что…
– Простите, давайте без пассивной агрессии. В конечном счете, что? – спросил Йохан, – мы где по-вашему и почему тут черт знает что творится?
Мария отложила очередную книгу и, казалось, приняла стойку готовясь принять удар.
– Не уверен, – развел руками Руфус, – мне кажется, это мы родились в будущем, а настоящее как раз где-то в этом времени. Но это просто ощущение… Слишком долго тут пробыл, наверное. Лучше скажите, что именно вы тут делаете.
– Эдем ищем. Вернее, Сад Эдема. Это такая штука из теории автоматов. Я толком не понял, но у нее не было предыдущего состояния на каком-то этапе. По мне звучит, как философский камень, но заказчик попросил добыть хотя бы один образец и дал примерные координаты. Говорит, их много.
– А кто он? И почему он вас сюда в таком виде запустил? Я думал, я один смог такое…
Мария сделала шаг вперед.
– Какое? – явно сдерживаясь спросила она.
– Ну… Воскрес, так сказать, – рассмеялся Руфус.
– Подробнее, пожалуйста, – твердо сказала она.
– Долгая история… Я купил право раннего доступа для
Теоретически, оценка Бекенштайна нарушается в сильном гравитационном поле. Правда нарушается она в большую сторону. Таким образом, с точки зрения системы находящейся в сильном гравитационном поле, вычисления за ее пределами могут превышать физически допустимую скорость пропорционально замедлению времени.