Воздействие, часть 1. Антон Стадницкий
аварии были всё ещё свежи в памяти и мне потребовалось солидное усилие воли, чтобы заставить себя успокоиться.
– Тряпка, спокойно. Возьми себя в руки, – зло прошептал я сам себе, воткнул передачу и вдавил педаль газа.
Послушный рулю автомобиль выехал из ворот, прошуршал гравием по просёлочной дороге и через пять минут выбрался на трассу, радостно зацокав по асфальту шиповкой. Ещё через несколько минут он бодро залетел на высокий холм, с которого открывался вид на Михайловку.
И этот вид мне не понравился сразу. Я притормозил, а потом и вовсе остановил машину. Нужно было получше разглядеть с холма происходящее внизу, а происходило что-то действительно очень непонятное.
На выезде из селения, на боку, яркой кабиной в кювете, лежала фура. Она загораживала въезд в деревню и, чувствую, с этой проблемой ещё придётся разобраться. Но больше меня насторожило другое. Один из домов, прямо в центре деревни, горел. Языки пламени рвались из окон, высокий столб густого чёрного дыма, судя по всему, должен быть виден за несколько километров. Но не было заметно ни суеты пожарной команды, ни мерцания мигалок автомобилей спецслужб. Да что там, пожарных, не видно вообще никаких людей, которые пытаются потушить пожар и спасти строение. Никакого движения в деревне не было.
«Вот, ёшки матрёшки. Как вымерла… так, что делать будем?»
Хотя, что тут делать – ехать надо. Там могут быть люди и им, возможно, требуется помощь. Опять же, мне продукты нужны, а деревня, как ни крути, ближайшая. Короче, решение принято, еду – на месте разберусь.
Педаль газа в пол и внедорожник срывается с холма, чтобы через минуту оказаться около грузовика, который действительно перегородил трассу. Всё – конец дороги для автомобиля, обочина узкая и объехать развалившуюся фуру нереально, а значит проехать в Михайловку этим путём действительно не получится. Объезда я не знаю, поэтому пойду в деревню пешком. Но сначала надо глянуть, что с водителем, если он ещё в кабине.
Я выбрался из машины и подошёл к опрокинутой фуре. Для того, чтобы посмотреть в окно, пришлось спуститься в кювет и, проваливаясь в серый рыхлый снег почти по щиколотки, обойти кабину. Водитель действительно внутри, но не шевелится. Через забрызганное грязью лобовое стекло подробности разглядеть было трудно и мне пришлось карабкаться наверх, чтобы открыть дверь, которая, впрочем, поддалась легко. Я заглянул внутрь – бородатый водитель, пристёгнутый ремнём безопасности, висел в своём кресле и на первый взгляд казалось, что он просто уснул. Несомненно, он жив, дышит, но на шум открывающейся двери не отреагировал.
Хотя, какая тут нафиг дверь. Мужик машину в кювет загнал, опрокинул на ходу – грохот и скрежет должны быть слышны на всю округу. Если и уснул в дороге, то от такого представления проснулся бы вмиг сам, а в придачу всю деревню перебудил бы, но вокруг ведь никого.
Я толкнул водителя. Ещё раз, но уже сильнее, почти ударил, но никакой реакции. Потом, свесившись с края кабины и рискуя сорваться внутрь,