Посланник. Марина Александрова
надобности в учении твоем! – оборвал его Антуан и хотел было встать, но тут в дверях появился Сапурин. Накинутый поверх плеча кафтан, казалось, пригибает Сапурина тяжестью своей к самой земле. Откашлявшись, он спросил споривших:
– Что происходит? Отчего морды у вас, как у передравшихся собак? – Вид его выдавал болезненное состояние и вызванное этим раздражение.
– Поверенный ваш, с него и спрос! – бросил Андрей и вышел на улицу. Вот когда почувствовал себя Антуан несчастным и неправым.
– Ну?! – грозен был вид князя, как будто сидел пред ним самый отъявленный преступник.
Антуан, заикаясь, поведал Сапурину все случившееся.
– Да как ты посмел?! – кричал на него Павел Сергеевич. – Имел ли ты… Да кем ты себя возомнил?! – в гневе он сверкал глазами. Голос его, казалось, сотрясал стены крепкого жилища. Бесноват не по летам оказался князь. С порога так и накинулся на вотчинника.
– Ты-то, – обратился он к Андрею, – ты куда смотришь??? Али не видишь, что по дурости этот, – он показал на Антуана, – этот юнец и полк солдат может отправить на смерть, лишь бы славы себе сыскать.
Андрей лишь с презрением смотрел на Антуана. В этот момент привели избитого Валерия. Двое стрельцов держали его за руки.
Голова его свисала на грудь. Кровь струилась со лба и, стекая по подбородку, капала на пол.
– Ох, господи! Что вы с ним сделали, окаянные? – Сапурин подошел и поддержал Валерия, посадив его в удобное хозяйское кресло, но, видя, что тот сидеть не может, перенес его на полати. Сапурин напоминал сейчас заботливую мать, нежно ухаживающую за чадом своим, а не бравого и смелого вояку, отрубающего головы врагам Отечества.
– От кого депешу везешь? – спросил Сапурин.
– По… потер… ина… – с трудом и хрипом выдавил Боронков.
– Что тебе поведал Потерин?
Валерий лишь открыл глаза и раненой рукой показал на левую грудь. Сапурин самолично стал снимать с него камзол, разыскивая бумаги.
– Не… смог Потерин… сам! Убили его. Мне… велел… бумаги, говорит, важные. Отвези. Ехал… три ночи… дни в лесу пережидал…
– Молчи! Молчи, сынок, поправишься, расскажешь обо всем! – увещевал его Сапурин.
– Я его сопровождал с несколькими солдатами… – чуть придя в себя, продолжал Валерий. Сапурин отложил документы и внимательно его слушал. – Напали… много… Отдал он мне бумаги и просил вам отдать… лично.
Сапурина отвлек жест лекаря. Тот, обнажив грудь Валерия, показал Павлу Сергеевичу глубокую рану.
– Знаю… ранен. Не смогу… – Валерий внезапно затих.
– Делай! Делай хоть что-нибудь!!! – кричал Сапурин.
– Поздно, Павел Сергеевич, если б сразу, а так… Тем более что после битья. Сразу надо было, а теперь все, – лекарь собрал свои инструменты и вышел из горницы.
Антуан, ждавший все это время в светелке, по лицу лекаря сразу понял, что дело плохо.
Глава 5
После этого случая Антуан пытался уйти из-под покровительства Сапурина, но Павел Сергеевич, поговорив и убедив Антуана не предаваться отчаянью, оставил его