Золотая удавка. Наталия Антонова
у меня грубая, и сам я – неотесанный мент.
– Не прибедняйся, – пнула его острым носом домашней тапочки Мирослава, – ты у нас начитанный, образованный мальчик.
– И не мент, а полицейский, – проговорил Морис.
– Все одно – легавый, – сокрушенно вздохнул Шура, глядя на опустевшее блюдо, где еще недавно лежал рулет.
– Можешь не вздыхать, – сказала Мирослава, – все равно сегодня ничего больше не получишь.
– Жестокая ты, – проговорил Наполеонов, допил чай и, поставив на столик опустевшую чашку, поудобнее устроился в кресле.
– Как хорошо у вас, ребята. – Шура потянулся всем телом и покосился на растянувшегося на ковре вблизи камина кота.
Отсветы огня неровными всполохами падали на черную шерсть и растекались на ней всеми оттенками шоколадного цвета.
– Оставайся ночевать, – сказала Мирослава.
– Останусь, – не заставил себя упрашивать Наполеонов.
Его ночевки в доме Волгиной были в порядке вещей. У него здесь и комната своя имелась. Называлась она Шуриной или наполеоновской.
А в комнате висела его гитара…
– Шура, спой что-нибудь, – попросила Мирослава.
Морис, не дожидаясь его согласия, отправился за гитарой.
– Ладно, – сказал Наполеонов, – спою вам шуточную песню про плохие привычки. Согласны?
– Согласны, – ответили они одновременно.
Шура взял из рук Мориса гитару, небрежно пробежался пальцами по струнам и, настроившись, запел:
Быть таким, как все, привык…
Ну, мужик я как мужик.
Прихожу искать работу,
И тут спрашивает кто-то:
– У тебя какой ай кью?
– Низкий, я курю и пью.
– Дверь закрой с той стороны, —
Отвечают мне они.
Жалоб нету на здоровье.
Пью, курю, я так привык,
Мачо же я, просто бык!
Секса, барышни? Извольте!
Но подвел меня «дружок»,
Раз за разом все не ок.
Стал растерян я, несмел.
Неудачник, не у дел…
Без работы, без любви,
Деньги кончились мои.
Разбежались все друзья.
Выбирал не тех ли я?
И какой же я мужик?
Я курить и пить привык.
Делай вывод, пацаны,
Я – позор своей страны.
Настоящий же мужик
С малых лет к труду привык,
Сердце, руки, голова
Служат верно. И слова
Не расходятся с делами.
Вот такими мужиками
Русь горда. Во всех веках
Держится на их плечах.
Когда затих последний аккорд, Мирослава приобняла Шуру и чмокнула его в макушку.
– Сокровище ты наше, – сказала она.
– Спасибо…
– Шура, я хотела бы перейти к серьезной теме, – начала она осторожно.
– Переходи, – разрешил он милостиво и тут же насторожился.
– Дело по убийству дочери Бельтюкова ты ведешь?
– Ну…
– У нас по этому делу сегодня клиент появился.
– Кто? –