Его величество и верность до притворства. Игорь Сотников
а другой она не бывает, самоуверенности Кончини, были как плюсы, так и свои большие минусы. И если пока плюсы такой слепоты Кончини преобладали над минусами, то это положение вещей её вполне устраивало, но сейчас её интуиция подсказывала ей, что та пора до времени, когда всему этому благополучию приходит конец, так сказать начинает подавать, пока хоть и неявные, но уже свои признаки наступления. А это требует от неё большой осмотрительности.
И Леонора со злости на эту неповоротливость Кончини, взяла, и со всей силы ущипнула его за ногу, чем вывела того из своего невозмутимого состояния. Отчего он тут же дёрнувшись от этой резкой и главное неожиданной боли, недоумённо посмотрев на Леонору, и в негодовании даже задрожал в усиках и бородке. Но Кончини не на того напал и Леонора, не давая возможности Кончини выдавить из себя ни одного слова проклятия, на которые Кончини был большой мастер (нотариальное прошлое частенько берёт слово), быстро затыкает ему рот уже своим возмущением.
– Ты меня своим дрожанием «эспаньолки» не заворожишь. И ты, прежде чем пускать вход усы и бородку, лучше бы задался вопросом. Как твою модную бородку называют при дворе? – Леонора своим неожиданным вопросом не дала шансов Кончини на ответный щипок или на какую-нибудь затаённую мстительность с куртизанками на стороне, и он, оказавшись в умственном недоразумении, схватился за первое, что прозвучало в словах Леоноры и попалось ему под руку – свою бородку. Правда, сколько бы не тянул Кончини себя за свою бородку, у него получалось лишь тянуть время и больше ничего. И Кончини смущённый такой своей не находчивостью, отпустил свою бородку, посмотрел на свою руку, где осталось пару волосин от бороды, как следствие его упёртости и, решив, что надо срочно обратиться за консультацией к цирюльнику, посмотрел на Леонору.
Леонора же ожидая от Кончини его взгляда надежд (это ничего, что она как всегда обманулась насчёт его глубокомысленности) на неё, удовлетворённо хмыкнула и, придвинувшись к нему, заговорила:
– Каделетка. Я думаю, тебе это слово известно. А ведь оно вошло в придворный обиход, если ты не знаешь, в честь главного сокольничего де Люиня. А уж когда двор, живущий законами моды, начинает таким образом кому-то подражать, то тут уж не до сантиментов и непременно жди беды.
«Да, этот Люинь знает толк в моде», – невольно вновь почесав свою бородку, вынужден (такой у него честный насчёт моды характер) был признать заслуги Люиня Кончини, правда только про себя. А вот все эти замечания Леоноры, которая завидуя его Кончини великолепию, будучи бессильной перед своей природой (ей не отрасти таких усов), в очередной раз мстительно хочет продемонстрировать своё, непонятно что за первенство перед ним, уже начинают выводить из себя Кончини, который пришёл сюда не её трёп слушать, а наслаждаться представлением, где одну из главных ролей играет он, маршал д’Анкра. Так что Кончини, ожидаемо от себя,