История нравов. Буржуазный век. Эдуард Фукс
неодухотворенно.
Это люди, которые, несмотря ни на что, «уже размышляют над всеми проблемами, порожденными новым веком». Картины Хогарта и Роулендсона служат тому неопровержимым доказательством.
Так как большинство английской буржуазии состояло из выскочек, то наслаждения, которым она предавалась, отличались все без исключения грубостью и необузданностью. Много ели, много пили и много «любили» – без всякой аристократичности и без всякой изысканности. Наслаждались, так сказать, «уплетая за обе щеки».
За деньги можно купить огромные куски баранины – люди подчеркивали поэтому, что у них деньги, не зная удержу в еде. За деньги можно купить «любовь» – поэтому без проститутки не обходилось ни одно удовольствие. Безбрежным потоком наводняли проститутки все улицы. Люди раскошеливались и брали что нравилось. Здесь дочь, там мать, а то заодно и мать, и дочь. Похищения, особенно замужних женщин, и совращения были обычными явлениями.
Английская разнузданность стала типичной, вошла в поговорку. Ею и отличались повсюду англичане, где бы они ни появлялись. Ни в одной другой стране эти черты выскочки так ярко не выступали в физиономии буржуазии, потому что нигде не было таких благоприятных для их беспрепятственного развития условий, как именно в Англии. По существу, однако, эти люди нового века, которые были в то же время и его царями, были во всех странах одинаковы.
Современник великой революции, Гримо де ла Рейньер, говорит о вынесенных ею на поверхность жизни французских буржуа-парвеню: «В связи с обусловленной революцией переменой в имущественных отношениях людей, в связи с переходом больших богатств в другие руки, чем те, которые ими владели до сих пор, находится увлечение чисто животными наслаждениями. Сердце этих неожиданно разбогатевших парижан подверг лось изменению и стало подобно зобу голубя. Их желание не более как аппетит, их ощущения не более как прихоть».
Другой современник, известный французский бытописатель Луи-Себастьян Мерсье, также подметил черты характера французского парвеню эпохи Директории и Империи: «Нет ничего более несносного, как беседа, которую эти люди ведут за обедом. За чрезмерно обильно уставленным всякими яствами столом говорят только о кухонных рецептах, о талантах того или другого повара, об изобретателе нового сорта рагу, о цене хранящихся в погребке вин, о пиршествах и их пышности. Гостей почти насильно заставляют есть и пить и не дают им покоя своим приставанием».
Похожие сведения имеются у нас и о Германии. В одном своем сочинении уроженец Гамбурга Иоганн Петер Галлас говорит: «Темы бесед в этих кругах – наряды, прически, обеды, разводы, банкротства. Едят за обедом много, после еды играют в bouillotte[13] или совершают прогулку в экипаже, возвращаются к чаю, болтают, не вслушиваясь в вопросы, зевают во весь рот, отправляются, наконец, спать и делают завтра то же, что делали сегодня».
Итак: повсюду новые господа жизни были выскочками с манерами
Бульот, карточная игра.