Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2019. Коллектив авторов

      быстрым соком голова налита

      не сворует моих слов Калита

      не отыщет Димитрий Донской

      под нагретой разогретой доской

      потому что японский бандит

      выдал чёрточки кружочки в кредит

      я по списку поискал их, да зря

      здесь не Чичиков тебе и не Ноздря

      читаешь старые стихи?

      так ведь это же звукозаписи, а не письмена

      и

      хотят ли узкие вины

      хотят ли узкие вина

      или широкие – стены

      перед которой расстреливали рабочих

      ты не узнаешь

                   никогда

      ловословословословословос без конца

      текучий океяна край

      я вам не родилась морячкой

      я матросом не родился

      мене лишь голод гонит в море

      знал бы, за морем женился

      могла б сейчас в картинной галерее сидеть

      пошёл бы честно под арест

      сидеть, потупив глаз

      а море слушает, черно шумит, да ест

      Краюха свинца. Сквозящий холод

                превращений

      лёгкого света в круглую тяжесть.

                Царя ль гений

      воззвал к густоте, внутри сокрытой,

                иль философ

      нагревом добыл небесного льда.

                Иоасаф,

      заступник индский, молись о людях,

                зде живущих,

      да имут помощь и для душ-зябуш

                весьма тонких.

      клалЫ ужОсы Урмы: кто

      судии предаст шерстистое сердце

      врага и не принесёт поленца

      в очаг коммуны; просеянный через ситце

      не соблазнится колхозами – спасётся

      В полдень я уже приходил

      и вернулся

      в сумерках – к деве-реке послушать беседу,

      плеск беседы, болтовню струй.

      Жалко, ты меня не слышишь.

      Не журчишь, говоришь, в себе – о себе,

      между собой:

      быть девой – просто покой в стремительном течении.

      Любить – это просто непостижимое,

      чему не научишься.

      В полдень – молчание.

      Затемно – невнятная болтовня, танцующая

      чуть слышно

      в затенённой долине.

      Заглавная буква выяснится в конце,

      когда проскочат фабрики и бараки.

      Любимая живёт во мраке,

      по адресу, не написанному на лице.

      Первый Шибаевский! Выглядываешь с угла.

      Нам ли завёртывать с местными в «керосинку»?

      Нет же, будем в обнимку,

      о пьющая слёзы поэта, текущие со стекла.

      Ешь солнечное жаркое любовей Горовых.

      Просиявает Осирис в нас у ворот Егоровых.

      тёмные домы победы – в боковом освещении

      профиль-треугольник

      вперёд