«Однажды ночью я увидел вечность…» Английские стихотворения XVI–XVII веков / I saw Eternity the other night…. Коллектив авторов
коралловый; цвета коралла, светло-красный: coral lips – коралловые губы, красные губы; to clasp [klɑ:sp] – скреплять, застегивать; clasp – застежка; amber ['æmbə] – янтарь; янтарный; stud [stʌd] – гвоздь с большой шляпкой; запонка; /зд./ пуговица /= button/),
All these in me no means can move (все эти /вещи/ никак не могут побудить меня; no means = by no means – никоим образом, никак; to move – двигать; трогать /душу/)
To come to thee and be thy love (прийти к тебе и быть твоей возлюбленной).
But could youth last (но если бы юность могла длиться; youth [ju:θ] – юность, молодость; to last [lɑ:st] – продолжаться, длиться; сохраняться; носиться /о ткани, обуви/; выдерживать /о здоровье, силах/), and love still breed (а любовь по-прежнему давать плод; to breed [bri:d] – вынашивать /детенышей/; высиживать /птенцов/; размножаться, плодиться; порождать),
Had joys no date (если бы радости не имели конца: «даты = срока окончания»; date – дата, число; время; период, срок; пора: a flower’s brief date – краткий век, отпущенный цветку; date /зд./ = terminal date – окончательный срок/срок окончания), nor age no need (и возраст не имел бы нужды = и старость не терпела бы нужды),
Then these delights my mind might move (тогда эти наслаждения могли бы тронуть мою душу; delight [dɪ'laɪt] – удовольствие, наслаждение, развлечение; предмет восхищения, источник наслаждения; mind – ум, разум; память; душа)
To live with thee and be thy love (чтобы жить с тобой и быть твоей возлюбленной).
If all the world and love were young,
And truth in every shepherd’s tongue,
These pretty pleasures might me move
To live with thee and be thy love.
Time drives the flocks from field to fold,
When rivers rage, and rocks grow cold,
And Philomel becometh dumb,
The rest complains of cares to come.
The flowers do fade, and wanton fields
To wayward winter reckoning yields,
A honey tongue, a heart of gall,
Is fancy’s spring, but sorrow’s fall.
Thy gowns, thy shoes, thy beds of roses,
Thy cap, thy kirtle, and thy posies
Soon break, soon wither, soon forgotten:
In folly ripe, in reason rotten.
Thy belt of straw and ivy buds,
The coral clasps and amber studs,
All these in me no means can move
To come to thee and be thy love.
But could youth last, and love still breed,
Had joys no date, nor age no need,
Then these delights my mind might move
To live with thee and be thy love.
William Shakespeare
(1564–1616)
«Shall I compare thee to a summer’s day…»
Shall I compare thee to a summer’s day (сравнить ли мне тебя с летним днем; to compare [kəm'peə] – сравнивать)?
Thou art more lovely and more temperate (ты более прелестная и более сдержанная/спокойная[42]; lovely ['lʌvlɪ] – красивый, прекрасный, привлекательный; temperate ['temp(ə)rət] – уравновешенный /= even-tempered/; воздержанный, сдержанный, умеренный /в т. ч. о климате/):
Rough winds do shake the darling buds of May (суровые ветры треплют: «трясут» милые бутоны мая; rough [rʌf] – грубый; резкий /о ветре/; суровый /о климате, погоде/; darling – дорогой, горячо любимый; прелестный, чудный: what a darling little dress! – какое прелестное платьице!; bud [bʌd] – почка; бутон),
And summer’s lease hath all too short a date (и летняя аренда имеет слишком короткий срок = и лето нам сдается на слишком краткий срок; lease [li:s] – аренда, сдача внаем, зд. время аренды /= alloted [ə'lɒtɪd] time – «предоставленное время»/; date – дата, число, день; время; период, срок; пора: a flower’s brief date – краткий срок, отпущенный цветку):
Sometime too hot the eye of heaven shines (подчас слишком жарко светит глаз неба; heaven ['hev(ə)n] – небеса, небо),
And often is his gold complexion dimmed (и часто его золотой цвет лица омрачен/затемнен; complexion [kəm'plekʃ(ə)n] – цвет лица; внешний вид; dim – тусклый, неяркий; слабый /о светящихся объектах/; to dim – тускнеть, терять яркость; затемнять, затуманивать),
And
На самом деле «более прелестен и более сдержан». В собрании шекспировских сонетов (изданных впервые в 1609 году) первые 126 посвящены «прекрасному юноше», следующие за ними 26 – «смуглой леди». Но здесь вполне можно перевести и женским родом – стихотворение от этого ничего не потеряет. Тем более, что Шекспир, видимо, никак не контролировал и не редактировал издание своих сонетов – и порядок их следования установлен издателем, а не автором.