От первого лица. Михаил Шевелёв
такое, Володь, вы же не хуже меня все понимаете. Есть люди, а есть сионистские круги, что я вам-то буду рассказывать, вам же все это читали. Наше дело простое – быть в курсе настроений, и начальство нас ориентирует соответствующим образом. Ну, понятно я объяснил, чем вы от всего коридора отличаетесь?
Понятно… и что я должен написать?
Да господи, ну вы же взрослый человек, как будто объяснительных не писали… оказался в стесненных материальных обстоятельствах, оступился в первый раз, осознал, не повторится…
Давайте бумагу.
Вот и отлично.
Написал я эту муть. Протягиваю ему. Он прочитал – то, что надо, говорит. Только вы забыли, что я вам еще говорил – про помогать нам, если что. Но и правильно, так даже лучше, мы это сейчас отдельно оформим. Вот вам еще лист, пишите: «Я, такой-то, даю согласие на негласное сотрудничество с органами государственной безопасности», число, дата, и подпись ваша.
Постойте, говорю, Николай Ни… Николай, как-то это звучит… ну…
Да никак это не звучит. Стандартная форма, это же все-таки документ, мне же его предъявлять.
Нет, я так не могу.
Он поскучнел.
Стандартная же форма, говорю вам, других нет, не мы правила придумывали, не нам их и менять. Дура, знаете ли, леке, как нас на юрфаке учили. Но дело ваше, конечно, можете не подписывать.
Могу?
Естественно. Только надо твердо понимать последствия своих поступков. Вы закон нарушили – я вам пытаюсь помочь. Но и вы могли бы пойти навстречу. В противном случае вы мне выхода не оставляете. Если у меня нет законных оснований, значит, я ваше дело должен вернуть вот этим борцам за социалистическую собственность. Они тоже обязаны действовать по инструкции. Это значит – что?
Что?
Протокол, значит, составят, это раз. Два – письмо по месту вашей учебы и в комсомольскую организацию с полным описанием произошедшего и просьбой принять меры. Высшие курсы переводчиков – место такое, не мне вам рассказывать, там меры примут быстро. Отчислят без разговоров, никакие показатели ваши не помогут. Но есть и три. Ребятам придется еще и на работу вашему родителю сообщить.
С какой стати?
С такой. Нарушение социалистической законности вы допустили с использованием технического средства – автомобиля, проще говоря. Записанного на кого? Правильно. А отец-то у вас – мало того, что в идеологическом месте работает, но еще и очень уважаемый человек, член бюро. Вы своим поведением, Володя, многих людей хотите поставить в дурацкое положение. И никакого геройства, кстати, в этом нету, одна глупость… Вы, честное слово, самиздата, что ли, начитались? Все вам застенки мерещатся… а мы уже давным-давно совсем не та организация, что вы себе воображаете.
Я сегодня подпишу, а завтра вы…
Понятно, можете не продолжать. Могу дать вам слово офицера, что этого не произойдет. Но вы мне, естественно, не поверите, хотя для меня это кое-что значит, как ни удивительно вам это покажется. Но просто вдумайтесь, Володя – вы нам на что сдались? Какая в вас может быть оперативная, выражаясь