Люблю, убью, умру…. Татьяна Тронина
что я лилипутка?
– Нет, ты – ми-ни-а-тюр-ная. Ты такая хорошенькая… – Он вдруг забыл о глазунье и полез обниматься. – А тебе обязательно идти на работу?
– Саша!
Потом он отвез меня на работу. А вечером встретил…
Мы были почти неразлучны, и я с некоторым удивлением прислушивалась к себе. Я совсем не уставала от непрерывного общения с Сашей. Не раз в своей прошлой жизни я слышала, что я эмоционально холодна и вечно соблюдаю некую дистанцию, словно храню в своей душе бог весть какие важные тайны.
Но сейчас ничего этого не было. Я скучала по Саше, даже если мы расставались только до вечера. Я все время стремилась к нему – он был теплый, милый, мягкий, его хотелось ласкать и гладить, словно плюшевую игрушку…
– Послушай, я все хотел спросить тебя… – однажды сказал он, находясь у меня дома. – Ты что, совсем одна?
– О чем ты?
– Ну, я все смотрю, как ты живешь… ни одной фотографии нигде… У тебя что, ни одного даже самого завалящего родственника нет? Какого-нибудь там двоюродного дяди или троюродной племянницы…
– Представь себе, нет, – вздохнула я полушутя. – Сиротинушка я горемычная…
– Нет-нет! – тут же ринулся он в атаку. – Ты не одна! Я буду тебе за всех родственников сразу… Я тебе не говорил?
– Что?
– Что я люблю тебя…
– Не припомню, если честно.
– Так вот сообщаю: я тебя люблю! – Саша прижал меня к себе, уткнулся носом мне в шею, стиснул так сильно, что я едва не задохнулась. – И я отказываюсь от всех своих родственников… чтобы только ты любила меня!
– Какой же ты свинтус, Саша! Слышала бы тебя сейчас Нина Ивановна…
– А ты? Ты меня любишь? Между прочим, а ты разве не свинтус? Ты мне до сих пор не сказала, что любишь меня!
– Люблю, – вдруг произнесла я. И тут же продолжила стихами: – «Не спрашивай: ты знаешь, что нежность безотчетна, и как ты называешь мой трепет – все равно; и для чего признанье, когда бесповоротно мое существованье тобою решено…»
– Это кто? – завороженно спросил Саша. – Мне еще ни одна девушка не читала стихи…
– Это Мандельштам. А девушки – дуры, могли бы заучить пару строчек наизусть, косили бы под интеллектуалок… У тебя их было много?
– Кого?
– Ну, дур… то есть девушек?
– Я не помню, – совершенно искренне сказал Саша.
Однажды, в конце сентября, когда теплая осень еще гуляла по городу, я вдруг вспомнила наш с Сашей разговор. Не весь, а только ту его часть, которая касалась моих предполагаемых родственников.
Что поделать – у меня и в самом деле их не было. Ни сестры, ни брата, ни двоюродного дяди, ни троюродной племянницы. Мама умерла четыре года назад, когда я заканчивала аспирантуру в своем родном Филологическом институте, а папу я не видела ни разу в жизни, у меня даже фотографии его не было. А ведь родители мои были официально расписаны, я носила фамилию и отчество вполне определенного человека…
Дело заключалось в моей маме.
Очень давно, когда я была еще младенцем, она