Умереть впервые. Константин Бояндин
в восторге», – обрадованно пронеслась звучная мысль жреца. «Тот, кто принёс ему новую часть, остался жив. Готовьтесь к следующему испытанию, о дети Незавершённого. Осталось сделать два последних шага.»
Зрители постепенно расходились, а жрец и его помощники сели медитировать. Остальные сообщества, что питались силой и мудростью Незавершённого, должны узнать радостную весть от них.
Ибо они сидят на оси, что движет вселенную, на линии, что соединяет древние места обитания первых рас. Отсюда, из центра их вселенной, мгновенным узором знания обратится радостная весть.
Незавершённый, что собирал самого себя из тысяч фрагментов, был уже совсем близок к совершенству.
Сонным светлячком двигался огонёк факела меж причудливо возвышавшихся каменных колонн. Таилег потерял счёт времени. Возможно, прошло несколько часов, а может быть – суток. Он устал и страшно хотел есть, но монотонный пейзаж и невообразимо обширная пещера не позволяли ему остановиться.
Ни брызги крови, ни обгоревшие останки, ни обломки костей уже не встречались каждые несколько шагов. Воздух по-прежнему пах застоем и распадом – только у самой реки он был приятно чист и свеж. Однако, поглядев на снующие под поверхностью фосфоресцирующей воды длинные стремительные тени, Таилег решил не искушать судьбу. Если уж погибать, то на суше.
Наконец колонны разошлись в стороны и новая диаграмма – очередной двойник той, в Золотых Лунах – предстала его глазам. Как и первая, она была серой, безжизненной и не излучала интенсивной магической ауры.
Девять колонн стояли поодаль, равно отстоя одна от другой. Что-то почудилось юноше в очертаниях колонн… но толстый слой отвратительного жирного пепла покрывал в изобилии пол вокруг мозаики и он не стал задерживаться.
Когда мозаика осталась позади, он увидел излучину реки. Узкая песчаная отмель была совсем близко, и пол поблизости изобиловал небольшими бугорками и лунками. Каменный лес продолжался далеко впереди; лишь шагах в пятидесяти от отмели стояла одна колонна, широкая и внушительная, словно вековой дуб.
Кто-то спал, свернувшись, в одной из лунок вдалеке от воды.
Наконец-то!
Кто бы это ни был, решил Таилег, на ходу сбрасывая рюкзак, я сумею с ним договориться. Только бы выбраться отсюда!
Однако с каждым шагом к лежавшему надежда на быстрое спасение таяла и притихший было страх вновь впился в него, лишая последних сил. От лежавшего пахнуло тяжёлой смесью запахов высохшей крови, грязи и чего-то на редкость отвратительного.
Это была рептилия, скрючившаяся кольцом. Широкая ножевая рана пересекала её горло. Другая, не менее смертоносная, была нанесена в правый бок. Третья – насколько мог судить Таилег – была нанесена в спину.
Профессионально.
Глаза были открыты, но закрывавшая их мигательная перепонка придавала лицу жуткое выражение. Одежда – сложная система сплетённых широких полос кожи – была единственной защитой несчастного существа. Хитроумно сделанные сандалии должны