Воспоминания и письма. князь Адам Чарторижский
в надлежащие границы, должны были бы отвратить русских от системы преследований и угнетения, которая применяется ими в соседней стране.
В Москве, куда прежде всего поехал император, собрано было значительное количество войск, которым был назначен смотр и которые император пожелал видеть на маневрах. Это были линейные полки, не обученные, как гвардия, и не имевшие времени усвоить новые военные уставы. Инфантерия была разделена на два фронта в две колонны. Во главе каждого должен был встать один из великих князей. По данному сигналу войска должны были развернуться. Я с удовольствием вспоминаю этот маневр, удавшийся, сверх наших ожиданий, без замешательств, без перерывов фронта; на каждом фронте находилось, насколько мне помнится, по двенадцать или пятнадцать батальонов, быстро развернувшихся, выстроившихся в линию и двинувшихся вперед хорошим маршем, к большому удовольствию императора и многочисленной публики. В результате были выданы разные награды и совсем не было ни наказаний, ни монаршего гнева, которого опасались.
Из Москвы путешествие продолжалось через Нижний Новгород до Казани. Этот край красив и мог бы быть богатым благодаря плодородию почвы и судоходности рек, пересекающих его во всех направлениях, но он малонаселен. Там живет все еще полудикое население, как мне кажется, финской расы: чуваши, черемисы, сохранившие еще свою странную одежду. Я срисовал эти костюмы и отдал коллекцию рисунков моему старому другу Веселовскому. Теперь очень жалею, что выпустил их из рук, так как не знаю, что с ними сталось.
В Казани много татар, которые также сохранили свои костюм и нравы. Я сомневаюсь, однако, чтобы они твердо сохранили свой национальный дух, – не больше, чем наши татары в Литве. Дух этот чувствуется только дальше, в глубине страны, среди нагайцев и племен, соседних со степями великой Татарии или со склонами Кавказа, сохранивших воинственные наклонности. В Казани войска были собраны в меньшем количестве, чем в Москве; были произведены маневры, которыми император также остался доволен.
Путешествие это совершилось с быстротой, лишившей его той пользы, которую мог бы принести этим губерниям хозяйский глаз, если бы поездка была обставлена иначе. Мы возвратились, не заезжая в Москву, и последним этапом был Шлиссельбург – крепость, знаменитая катастрофой, происшедшей с несчастным царем Иоанном.
Император сел на пароход на Ладожском озере. Когда мы были на пароходе, император вдруг велел позвать меня и моего брата и надел нам кресты Св. Анны второй степени как награду за службу во время путешествия. Это был единственный почетный знак, полученный мною в России. Барон Винцингероде, адъютант Константина, получил тогда шпагу ордена Св. Анны.
По возвращении из путешествия в Казань остальную часть лета мы провели в Павловске, в то время самой приятной для житья резиденции, с тех пор как Царское Село впало в немилость. К осени надо было перебираться в Гатчину. Император Павел для наиболее грустного в России времени года