Лилии цветут в огне. Анастасия Жендарова
решила вернуться в свою комнату. Рано или поздно она встретит эту безликую девушку. Если она, конечно, не очередной плод её воображения.
Дождь всё так же бил по стёклам, нагоняя тоску. Иногда Бель казалось, что там, за пределами двора, кипит настоящая жизнь. Может, не такая богатая и шикарная, но куда интереснее, чем в стенах этой красивой клетки.
– Леди, Изабель, вы уже проснулись? – в комнату вошла Матильда.
– Да, Матильда, как видишь, – произнесла девушка, уныло глядя в окно. В какой-то момент она заметила тётю. Укрываясь от непогоды под зонтиком, дама пересекла двор и, что-то сказав стражникам, вышла за ворота поместья. – Ты не знаешь, куда это в такую погоду направилась моя тётушка?
Служанка пожала плечами.
– Прогуляться, наверное. С утра она странно себя вела, была такой сердитой, раздражённой, нервной. Постоянно смотрелась в зеркало, спрашивая, не постарела ли она. Про Вас что-то говорила.
– Про меня? Вот как? – Изабель отвлеклась от созерцания пейзажа и повернулась лицом к Матильде. – И что же она сказала?
–Я не поняла. Она была будто в бреду, – девушка замолчала. – Извините, я слишком много говорю, – произнесла она после небольшой паузы. – С Вашего позволения я принесу вам завтрак, а потом помогу одеться. Ваш дядя хотел видеть вас.
– Хорошо, – кивнула Бель, вновь отвернувшись к окну.
Холодно. И внутри, и снаружи – холод. Осмыслить услышанное не представлялось возможным. Всё казалось сущим бредом. Побродив по комнате, девушка остановилась перед зеркалом. Столько воспоминаний связано с этим, на первый взгляд, незначительным предметом декора. Разглядывая своё отражение, Изабель вспоминала, как мама заплетала ей прекрасные косы, глядя в это самое зеркало. Вспоминала, как в тайне от матери надевала её корсеты, изображая принцессу. Всего лишь зеркало, а столько боли.
– Я принесла вам завтрак, – на пороге спальни показалась Матильда с большим деревянным подносом в руках. Поставив кушанья на небольшой столик, служанка замерла, очевидно, в ожидании распоряжений.
– Ты можешь идти, – вздохнула Изабель.
– Я зайду снова и помогу вам одеться, – Матильда поклонилась и оставила девушку в одиночестве.
Одиночество. Оно стало для Бель частью её существования. Печальной, но неотъемлемой. Есть совершенно не хотелось, но пришлось, чтобы не оправдываться потом перед тётей и не обижать поваров, которые так старались. Вскоре после завтрака вновь пришла Матильда. И всё, как всегда: стянутые корсетом рёбра до такой степени, что невозможно дышать, извинения неопытной служанки за случайно прищемленную застёжками кожу на спине и молчание.
– Зачем дядя хочет меня видеть?
– Не знаю, Ваша милость. Меня не посвятили в детали.
Как обычно. Вновь воцарилась тишина.
– Всё готово, – произнесла наконец Матильда, завязав последний бант на юбке хозяйки. – Ваш дядя ждёт в своих покоях. Мне проводить вас, леди Изабель?
– Да, пожалуй, – кивнула Бель.
Они