Таблетки. Александр Варенников
мент. Будто время исказилось, и прошлое соприкоснулось с настоящим.
Я помню взгляд моего немого собеседника, тяжелый, направленный в сторону от меня. Ветер, разыгравшийся под конец дня, ворошил его темные волосы. Мне казалось, что ветер тем самым пытался расшевелить его, заставить заговорить. Но все было тщетно – ошибочность молчания безоговорочно одерживала победу над конструктивностью беседы.
Да и мне самому нечего было сказать своему собеседнику, оттого я и пытался концентрировать свое внимание на бокале красного вина, который стоял на стеклянном столе около меня. Мой бокал был полон лишь наполовину, бокал моего собеседника – пуст. Он выпил все одним махом, словно хотел тем самым избавиться от навязчивых мыслей. Но я-то прекрасно знал, как тяжело нам избавиться от подобных мыслей, и одного бокала вина для этого совершенно недостаточно.
Я знал, что его гложет. Переживания его отдавались во мне тупой, невнятной болью, которую я предпочитал заглушать всеми возможными способами. А их, к счастью, было предостаточно. Идеальный мир без боли – то, что удалось создать мне за те долгие годы безумия, через которые мне суждено было пройти. И мой собеседник был не более чем побочным эффектом. И он это прекрасно понимал.
– Мы похожи, – выдавил он из себя пару слов, после чего снова погрузился в молчание. Я кивнул в знак согласия.
Повторюсь, мы действительно были похожи. Те же четкие линии лица, острые края; болезненный прямой нос; чуть запавшие глаза, обрамленные потемневшими с годами кругами. Но это ли делает людей похожими? Задумавшись над этим вопросом, я отпил немного вина. Я любил вино. Мой собеседник – нет. В этом мы были различны, как небо и земля.
– Так что ты собираешься делать? – спросил он меня.
– Я? Да ничего не собираюсь. Я буду жить как прежде. Мне ничего не мешает снова смотреть по сторонам и думать о том, о чем я думал прежде. И тебе тоже.
– Ты так считаешь? – его губы чуть дрогнули. – Понимая, что все это обман, ты… ты будешь жить как прежде? Да кто ты такой?!
Душа его дрожала, испугавшись внезапных перемен в нашем общении. Он был зависим от меня так же, как и я от него. Но мы смотрели на ситуацию, которая сложилась, по-разному. Это довольно сложно объяснить. И еще сложнее объяснить, почему спустя несколько минут он сделал шаг в пропасть…
– А кто такой ты? – ответил я вопросом на вопрос. – И кем ты себя считаешь? Неужели тебе не кажется, что самое важное…
– Хватит пудрить мне мозги! – внезапно взорвался мой собеседник. Он встал со стула, на котором просидел не меньше часа, и сделал несколько широких шагов в сторону. Ближе к краю. – Ты и сам запутался в своих мыслях, и ты не знаешь, кем являешься на самом деле – оригиналом, или подделкой, лишь хорошей копией! А я знаю, кто я. И мне необходимо решить, что делать дальше.
– Просто смириться с этим, и все, – спокойно сказал я.
– Нет, это не выход. Нужно что-то делать…
– Тебя поразила паранойя, только и всего. И ты знаешь, как с этим бороться, – сказав это, я достал из кармана пиджака пластину с таблетками и положил ее на стол, показательно пододвинул ближе к своему собеседнику.
Он повел бровью, но ничего не ответил. Я видел в его глазах тревожное переживание. Он метался из стороны в сторону, как загнанный зверь. Ветер усилился.
– Бери, не стесняйся, – продолжал я. – Эту ночь еще можно спасти. Мы допьем вино и поедем в клуб, хорошенько надеремся. Ты и сам знаешь, как тебе все это нужно. Я могу позвонить и достать то, что ты любишь… ну, ты понял…
– Нет, к черту! Хватит с меня всего этого! Мы только и делаем, что затуманиваем себе глаза. Это… это как катаракта души, мать твою! Как же ты не понимаешь, что далеко не все идеально?!
Я не был с ним согласен. Для меня все было идеально. Кроме, разумеется, этой невнятной ругани посреди прекрасной ночи, которая обещала оставаться такой же прекрасной. У меня был план.
– Ты себя, похоже, Богом возомнил, – продолжил мой собеседник изливать свои мысли. – Но только ты и сам прекрасно знаешь, чем заканчиваются подобные истории. Ты считаешь, что можешь вертеть людьми так, как ты захочешь, и тебе ничего за это не будет? Как бы ни так!
– Ах вот в чем дело! – усмехнулся я, не веря собственным ушам. – Все дело в ней, не так ли? Ты мог сказать об этом еще в самом начале вечера и не устраивать этот спектакль одного актера. Черт, я должен был догадаться.
– Не только в ней. Ты прав лишь отчасти. Да и то не важно! Важно другое: как ты можешь обращаться с ней подобным образом? Неужели тебе нравится наблюдать за всей этой грязью?
– Нравится, не нравится… да что с того? Это мое дело!
Я слышал шелест пластины. Почувствовал вес таблетки пальцами правой руки. Гладкая поверхность, что касается моего языка. Пуля, устремленная в самую глубину моего нутра. Это оружие всегда бьет точно в цель. Оно не дает осечек.
– Да, тебе так проще! – разрывался мой собеседник на части. Мне казалось, что ветер вот-вот подхватит части его тела и души и унесет прочь от меня. Я ждал этого момента. Я хотел, чтобы он испарился