Три последних слова. Янина Х.
с течением времени меня волновал другой вопрос – когда этот кошмар закончится.
Во сне я видел её портрет, перевязанный чёрной лентой, который стоял возле цветной урны. Ни её имени, ни дат не было видно. Я только видел вход на кладбище и тропы, ведущие к этому портрету.
Я не помнил её. Скорее всего, она была частью тех, ушедших в никуда, трёх лет моей жизни.
Я помнил, что моя мать умерла, когда мне было двадцать. Отец ушёл от нас ещё в далёком прошлом, когда я был ребёнком. Других родственников в этом городе у меня не было. Друзей тоже. Я был отшельником. Вопросы по вычеркнутым из памяти годам было некому задавать.
Врачи говорили, что амнезия вызвана каким-то эмоциональным потрясением, которое мой мозг отказывается помнить. И вспомнит ли – они не могут сказать.
Она настойчиво врывалась в мои сны. Я нашёл в интернете все кладбища в городе и решил проверить, есть ли среди них то самое, которое я видел во сне.
Отыскать его оказалось несложно. Вход я видел отчётливо во сне. В городе было четыре кладбища. Нужное мне оказалось третьим по списку, куда я приехал.
Я не ощутил страха, когда увидел ворота, точь-в-точь, какие были во сне. На входе сидела женщина и продавала живые цветы. Неправильно приходить на могилу к кому-то без цветов. Это как дар за то, что их потревожили. Я символически купил две красные гвоздики и двинулся теми тропинками, которые узнавал из снов.
Перед моими глазами стояла та самая разноцветная урна, которую я видел во снах. Я подошёл к её урне, положил возле портрета цветы и ещё раз внимательно посмотрел на девушку, которая улыбалась мне с фотографии. Я её не знаю. А если знаю, то не помню.
Кто ты такая?
Кто я такой, чтобы тревожить её? Я развернулся и ушёл. Надеюсь, она больше не будет приходить в мои сны.
Он пришёл в холостяцкую маленькую квартиру, которая больше напоминала большой гостиничный номер. Закрыл шторы на окне в единственной комнате, от которой вела дверь в ванную и арка в маленькую кухню. Принял душ, переоделся и налил себе стакан виски.
Я неподвижно наблюдала за ним, устроившись на барной стойке, от которой была видна вся его квартира.
Он меня тоже не видит? «Пока не видит.» А может увидеть? «Сначала почувствовать…» Как? «Тебе стоит только захотеть этого.» И так со всеми? «Нет. Только с ним.» Почему? «Это ты должна понять сама!»
Неспроста же он не серый, как все. И не скорбит по мне. Кажется, даже не помнит обо мне…
Я подняла голову вверх и посмотрела на лампочку у себя над головой. Он в эту минуту подходил к выключателю.
А могу ли я управлять этим светом? «Можешь…» Как в фильмах о приведениях? «Стоит только правильно подумать…»
И я подумала.
Свет погас прежде, чем он коснулся выключателя. Он так и замер со стаканом в одной руке, а другая застыла поднесённой к выключателю.
– Перегорела? – Вслух спросил он.
А я подумала о том, чтобы свет появился. И он появился.
Он уставился на лампочку, пощёлкал выключателем туда-обратно.