Дом за порогом. Время призраков. Диана Уинн Джонс
улыбнулся. Я и сам так когда-то думал.
– А какой самый редкий знак? – спросила Хелен. – Тот, который мы видели?
Я решил, что, наверное, да, раз я никогда раньше его не встречал, но ответил, чтобы показаться умным:
– Не совсем. Мне говорили, что самый редкий знак – «ЗДЕСЬ МОЖНО РАССКАЗЫВАТЬ, ЧТО ТЫ СКИТАЛЕЦ».
– Почему? – спросила она.
– Потому что нигде нельзя, – сказал я. – Они следят, чтобы тебе никто не поверил.
– Выходит, такого знака не бывает! – презрительно бросила она.
– Нет, бывает! Он был у меня в списке! Где-то он наверняка есть!
– Ой, ну конечно, – жалостливо протянула Хелен. Такая вот она. Только что говорит одно и тут же сама себе противоречит, а получается, что это ты ляпнул чушь. – В открытых временах воплощены все вероятности, поэтому наверняка есть портал, за которым тебе позволено признаться, что тебя изгнали. Типичная логика Уквара…
– Что ты такое несешь? – спросил я.
Она меня не слушала:
– Уквар – чистой воды обманка! По-моему, его просто нет!
– Да кто это такой? – начал было я, но тут мы вышли на опушку джунглей, где тоже росли кусты.
В кустах рядом с тропинкой стоял человек, кланялся нам и улыбался. Вполне цивилизованно. Он был чисто выбрит, в опрятной беленой рубашке и штанах, и улыбка у него была учтивая – светская такая улыбка. Он был до того безобидный с виду, что я обернулся к Хелен и надменно бросил:
– Предоставь все мне.
И поклонился человеку в белом:
– Добрый вечер, друг мой.
Он затянул на языке, которого я раньше не слышал:
– Оомера-вуумера-вуумера.
Наверное, лицо у меня сделалось очень смешное. Из-за волос Хелен послышалось фырканье.
– Ничего страшного, – заверил я ее. – Объяснимся знаками.
Человек в белом стал объясняться знаками. Он поклонился и протянул руку. Это он говорил: «Не соблаговолите ли пройти сюда, сударь?» – ни дать ни взять официант в ресторане, где я как-то работал. Поэтому я кивнул, а Хелен дернула головой. Она всегда чуть дергала головой в сторону, когда кивала, будто на самом деле имела в виду «нет». К такому с первого раза не привыкнешь. Но человек в белом нас, видимо, понял. Он был очень доволен. Вежливо провел нас по дороге через поля. В полях работали другие опрятно одетые мужчины и несколько мальчиков, все с длинными тяпками, и при виде нас они положили тяпки и заторопились следом за нами, тоже улыбаясь и журча «Оомера-вуумера-вуумера». Как будто мы были особы королевской крови, только обращались с нами гораздо теплее. Я огляделся – и увидел, что из джунглей высыпала целая толпа опрятных людей и тоже бросилась за нами с радостными криками «Оомера-вуумера!».
Мы прошли поля и очутились в деревне. Деревня тоже была опрятная и цивилизованная. Домики были все квадратные и беленые, украшенные спереди нарядными шпалерами с цветами, у опрятно выкрашенных дверей стояли блестящие медные горшки. Домики с трех сторон окружали площадь, а за площадью стояло беленое здание побольше, и шпалеры на нем были повыше: видимо,