Dragon Age. Империя масок. Патрик Уикс
ревностно выступающий против религиозных ограничений науки, в данном случае ведет себя столь же непоколебимо, как Верховная Жрица Рената.
– Это воистину загадка, – согласился сэр Мишель и оглянулся через плечо на ректора Моррака.
Тот сделал большой глоток; отставленная чашка отчетливо брякнула о фарфоровое блюдце.
– Мы, безусловно, почтем за честь повторно рассмотреть обращение графини Элен.
– Орлей высоко ценит ваш беспримерный вклад в культуру и образование империи. – Селина церемонно наклонила голову и встала. Один из слуг принялся складывать сильверитовую скамеечку, другой принял у императрицы чашку и блюдце. – Теперь, после всех этих разговоров о религии, мне хотелось бы посвятить некоторое время духовным урокам, которые могут преподать в этой церкви. Будь любезен, ректор Моррак, позаботиться о том, чтобы нас не беспокоили.
После этих слов она улыбнулась и в качестве жеста примирения добавила:
– После чего мне, безусловно, будет весьма любопытно услышать твой рассказ о той самой пропорции, в которой виден знак Создателя.
Профессора поклонились и торопливо расступились, глядя, как императрица направляется к огромным бронзовым дверям церкви. Слуги Селины также остались на месте – за исключением сэра Мишеля.
– Ваше величество, – пробормотал он, – вы могли бы и предупредить меня о том, какой поворот может принять эта беседа. Ересь Шартана известна далеко не всем и каждому.
– Я верила в тебя, о мой рыцарь. – Селина улыбнулась, не глядя на него.
– Мне сопровождать вас в церковь?
– Полагаю, в лоне Андрасте мне ничто не может угрожать, – проговорила Селина, когда сэр Мишель распахнул перед ней бронзовые двери.
Он заглянул внутрь, окинул оценивающим взглядом зал, потом повернулся к императрице, коротко кивнул – и Селина в полном одиночестве вошла в церковь.
Внутри было прохладно, но после промозглого осеннего ветра снаружи здесь казалось не в пример уютнее. Лучи алого света падали из витражных окон, рассекая ряды скамей из промасленной древесины, запахом которых пропиталась вся церковь. В дальнем конце зала пылал в золотой жаровне негасимый огонь – единственный, помимо окон, источник света.
В церкви никого не было, если не считать рыжеволосой женщины в рясе послушницы. С приближением Селины женщина встала.
– Ваше императорское величество, – негромко проговорила она, отвешивая глубокий поклон.
Препирательство с ректором Морраком об эльфах было лишь невинной прелюдией к настоящему испытанию этого утра. Селина жестом предложила рыжеволосой выпрямиться.
– Рада, что Верховная Жрица вняла моей просьбе о встрече.
Женщина улыбнулась. Она была без маски, как и большинство тех, кто служил Церкви, и, несмотря на чистый орлесианский выговор, черты лица у нее были скорее ферелденские. Маски были неотъемлемой частью Игры, безжалостного и бесконечного состязания, волей которого в Орлее