Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.. Александр Булгаков
обстоятельство, ибо одно сражение генеральное все бы кончило в Неаполе. Пусть уверяют не меня, что война эта с макаронщиками есть национальная. Пустяки! Теперь война может сделаться жестокою и упорною; но правда то, что у итальянцев нет предводителя. Чем-то все это кончится? Для газетчиков теперь лафа: есть что сообщить публике.
Ты говоришь, что Сперанского ждут еще к вам, а здесь отправили его уже в Лейбах. «Белую суму» буду ожидать, но мнения своего насчет королевы, право, не переменю. Непотребная, да и только. Между нелепыми слухами надобно включить и то, что у нас прекратятся библейские общества и уничтожится взаимное обучение, но никто не умеет дать причины. Это сказывал приезжий из Петербурга Ершов (муж своей жены).
Константин. С.-Петербург, 29 марта 1821 года
С Владимиреско, который в Малой Валахии первый собрал войска, говорят, велено снять наш крест.
Ермолов слаб, еще на диете, и я думаю, что и сегодня не в состоянии еще будет выехать. К болезни у него и горе. С ним приехал архитектор, которого он очень любит и который ему там очень был полезен. Принуждены были сделать ему операцию, и он под ножом умер. Мы точный составляли за обедом госпиталь: Бистром обрезал себе палец, а у меня нога болит по милости хирурга-педикюра.
Вчера уверяли меня, что Ипсиланти взял Браилов и Журжу, разве только сюрпризом, когда все турки спали крепко, а не то мудрено без пушек брать крепости, которые турки умеют защищать. Полторацкий здесь был и у меня был два раза, но выхлопотал ли позволение сделать из своего дома во всех отношениях королевский дворец – не знаю. Он должен был на прошлой же неделе отправиться домой.
Александр. Москва, 29 марта 1821 года
Я теперь от Пушкиных: в даль забиваться не мог решиться. Они говеют. Старуха была в постели, прочие ужинали; но, узнав, что я тут, просила меня войти к ней без церемоний, и мы поболтали о происходящем в свете. Она, имея военных в семье, все боится войны. Охала, купила 1200 червонных по 12 рублей (увы!), посылает Володе с разными другими покупками. Я сказал, что червонец еще по 12 рублей 50 копеек, и она утешилась, что не опоздала покупкою. После пошел я вниз к Софье, у которой сидел до сих пор, то есть до полуночи; она доделывала кошелек, который просит меня отправить завтра по легкой почте к мужу, который послезавтра именинник. Она очень рада, что поход, ему назначенный, был отсрочен до конца мая.
Константин. С.-Петербург, 30марта 1821 года
Прежде всего поздравляю тебя, мой милый друг, с окончанием неаполитанской войны. Вот тебе перевод из берлинских газет, который я наскоро сделал для князя. Итак, слава Богу, одно дело кончено с успехом, которого и ожидать почти нельзя было так скоро тому, кто верил энтузиазму всего неаполитанского народа, которому, однако же, ни Дмитрий Павлович [Татищев], ни я не верили. Это большое будет иметь влияние на дела в Пьемонте и, может быть, остудит возмутителей. Ну слава Богу!
Александр. Москва, 31 марта 1821 года
Вчера играли у нас в собрании