История похода в Россию. Мемуары генерал-адьютанта. граф Филипп-Поль де Сегюр
на это обстоятельство, он часто отвечал: «Нет! Завтра утром; никогда не следует слишком торопиться: ночь – хороший советник». Затем он отдавал приказ оставить дело в тайне и указание, чтобы записку, которая напоминала бы ему об опасностях его положения, постоянно оставляли на столе. Это был неизменный предмет его консультаций, и каждый раз он обсуждал его, одобрял и повторял свои прежние выводы.
Человек, писавший эти инструкции, не знал об их участи. Известно, что примерно в это время (25 марта 1812 года) Чернышев передал новые предложения своему государю. Наполеон предложил составить декларацию о том, что тот ни прямо ни косвенно не будет способствовать восстановлению Польского королевства, и прийти к соглашению по другим спорным вопросам.
Позднее, 17 апреля, герцог Бассано (Маре) выдвинул лорду Каслри предложение об урегулировании ситуации на Пиренейском полуострове и в Королевстве обеих Сицилий; по другим вопросам предлагалось договариваться на следующей основе: обе стороны должны удержать всё, что не было отторгнуто в результате войны. Каслри ответил, что взятые обязательства и принцип добросовестности не позволят Англии вступить в переговоры, не потребовав признания Фердинанда королем Испании в качестве предварительного условия.
Двадцать пятого апреля Маре, информируя графа Румянцева об этих контактах, повторил жалобы Наполеона в отношении России: во-первых, указ от 31 декабря 1810 года, который воспрепятствовал ввозу в Россию большинства французских товаров и нарушал правила континентальной системы; во-вторых, протест Александра против оккупации герцогства Ольденбургского; в-третьих, вооружение России.
Этот министр сослался на то, что Наполеон предложил компенсацию герцогу Ольденбургскому и формальное соглашение о невозможности восстановления Польши; в 1811 году он предлагал Александру предоставить князю Куракину необходимые полномочия для ведения переговоров с Маре по всем спорным вопросам, но русский император ответил на инициативу лишь обещанием послать Нессельроде в Париж, но так его и не выполнил.
Посол России почти одновременно передал ультиматум императора Александра с требованиями полного вывода войск из Пруссии, Шведской Померании и уменьшения гарнизона Данцига. С другой стороны, он соглашался на компенсацию за герцогство Ольденбургское, готов был вести переговоры с Францией по торговым вопросам и, наконец, пообещал сделать ничего не значащие изменения указа от 31 декабря 1810 года.
Но было слишком поздно: кроме того, стороны пришли к тому, что ультиматум неизбежно ведет к войне. Наполеон слишком высоко ценил личную и национальную гордость и занимал слишком высокое положение, чтобы уступить тому, кто заявляет о готовности вести переговоры и при этом угрожает освободить Пруссию – и тем самым отдать ее в руки России, – и отказаться от Польши. Он слишком далеко зашел; он должен будет отступить, чтобы найти точку, в которой можно остановиться; в его положении Наполеон рассматривал каждый шаг