Белый ангел смерти. Ольга Рёснес
стол, пылесос и несколько утюгов, тюлевые за-навески, новое постельное белье, роскошное пуховое одеяло…
Вещи. Оказывается, они могли так много значить в жизни! Об этом Лиза начала впервые задумываться во время болезни отца. Сама она, недолго будучи замужем, никакого добра не нажила и только растратилась. Она оплачивала комнату в ком-муналке и все остальные расходы, пока муж доучивался в уни-верситете. «Какой же я была дурой… – думала она, вспоминая об этом, – Кормить этого прохиндея, думать только о нем од-ном, писать за него диплом, чтобы он при первой же возмож-ности переметнулся к другой, более денежной…» При всяком воспоминании о своем бывшем муже Ромке Лизу передергивало. Как она могла сойтись с таким пустозвоном? Ей при-шлось сделать три аборта. И будут ли у нее вообще дети…
Лиза не ходила с матерью на «Поле чудес», стыдясь под-бирать чужие отбросы. Но ей нравился тот ветерок благоденствия, в котором угадывалось уже довольство жизнью: «Мы не самые бедные!» И еще… ее собственная на «Поле чудес» находка: нежданное знакомство с Владом. Легкое, вол-нующее, обнадеживающее ощущение успеха! Должно же было ей когда-то в жизни повезти!
– Нет, я не буду продавать тебя, дружок, – сказала она спящему на полу Рэту, – Никому не отдам! Лучше сама тебя съем!
Рэт повел во сне обрубками розовых ушей, приоткрыл глаза и тут же снова уронил голову на лапы и принялся догонять кого-то в своем беспокойном собачьем сне…
6
Рэт быстро нашел свое место в доме. Маленькая квартирка на втором этаже, выходящий во двор балкон, тесная прихожая с самодельным стенным шкафом, где годами висела никому не нужная старая одежда, ванная с облупленными, выкрашен-ными зеленой масляной краской стенами, мрачная в своей не-обустроенности кухня – все это нравится Рэту гораздо больше вольера с питбультерьерами. Здесь, в этой квартире, Рэт впер-вые почувствовал себя собакой. Его не злят до бешенства, ни на кого не натравливают, не держат день и ночь в постоянном бойцовом азарте. Здесь его любят.
Собака создана для сентиментальных чувств, простосердеч-ной ласки, душевных излияний, доверительности. Лишенная всего этого, собака превращается в монстра.
На протяжении многих и многих поколений, усилиями многих и многих людей из Рэта делали чудовище, машину, предназна-ченную для убийства. Но то собачье, что еще осталось в нем, противится этой насильственной переделке: Рэт хочет оста-ваться собакой! И он полюбил наконец человека.
Рэт научился объясняться в любви. Томительное ожидание, когда слух напряжен до предела, готовый уловить еле слыш-ные знакомые шорохи на лестничной клетке, когда нетерпение встречи так велико, что из горла сам собой вырывается во-сторженный писк, когда все тело вибрирует от радости, а хвост, словно язычок метронома, бьется из стороны в сторону, все ускоряя и ускоряя темп… А как чудесен этот человечский запах! Запах потных ног, мочи, слюны, нестиранной одежды… специфический женский запах, исходящий от перемычки