История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2. Луи-Адольф Тьер
войск и артиллерии, способной держать на расстоянии даже наилучшим образом оснащенные английские корабли.
Напугав Англию таким соединением сил и жесткими мерами против ее торговли, Наполеон рассчитывал не без пользы содействовать русскому посредничеству. Приняв вышеуказанные военные меры, он приказал конфисковать английские товары в Лейпциге, где они обнаружились в значительном количестве. Будучи недоволен тем, как исполнялись его приказы в ганзейских городах, он приказал захватить английскую факторию в Гамбурге, конфисковать все ценности и товары, а также перехватывать на всех почтовых отделениях британскую коммерческую корреспонденцию, в результате чего было сожжено более ста тысяч писем.
Конфискованные товары Наполеон приказал продать, а выручку за них перевести в кассу военных контрибуций. Он потребовал, чтобы Ганновер, с которым он обращался без всякой пощады, поскольку тот был английской провинцией, Гессен, прусские провинции Франконии и сама Пруссия, наконец, заплатили контрибуции прежде вывода войск. К обычным контрибуциям, которые были выплачены лишь наполовину, Наполеон добавил экстраординарную контрибуцию, не такую уж непосильную и представляющую собой справедливую цену за войну, в которую его вовлекли. Договориться с Пруссией относительно способа выплаты оставшихся контрибуций он поручил Дарю, своему искусному и неподкупному представителю в финансовых делах армии, объявив, что несмотря на желание отозвать французские войска, дабы перевести их на европейское побережье, он не оставит Пруссии ни единой провинции и ни единой крепости до полной выплаты обещанных ему сумм. Таким образом он надеялся, покрыв все расходы на кампанию и соединив с контрибуциями Германии остатки контрибуций, которыми облагалась Австрия, сохранить примерно 300 миллионов.
Принимая меры для осуществления своей системы на Севере, Наполеон принимал их равным образом и на Юге. Во время Прусской кампании Испания подала ему повод к недоверию, ибо прокламация князя Мира, в которой он призвал испанское население к оружию под предлогом противостояния неизвестному врагу, могла объясняться только настоящей изменой.
Вернувшись в Париж, Наполеон перенес свое внимание на эту важнейшую часть европейского побережья, сказав себе, что в конце концов придется принять решение в отношении вырождавшейся испанской монархии, всегда готовой к измене. И хотя его мысль не знала покоя и беспрестанно перелетала с одного предмета на другой, – подобно его орлу, перелетавшему из одной столицы в другую, – он решил пока не останавливаться на этом важном вопросе, поскольку не хотел усложнять существующее положение и мешать всеобщему умиротворению, которого пламенно желал, на которое надеялся и которое, в случае его осуществления, сделало бы возрождение испанской монархии не столь насущным делом. Однако в том случае, если Англия, несмотря на свою изоляцию, захочет всё же продолжать войну, Наполеон предполагал