История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2. Луи-Адольф Тьер
он и получил приказ выйти в море в сентябре 1807 года, ему не удавалось его исполнить и в феврале 1808-го.
Контр-адмирал Альман, храбрейший морской офицер Франции и мореплаватель, был столь же плотно заблокирован в Рошфоре. Но если бы ему, с его превосходными экипажами и отличными кораблями, удалось бы выйти в открытый океан в результате отважной вылазки, он имел немало шансов ускользнуть от англичан. Благоприятствуемый непогодой, Альман поднял паруса 17 января 1808 года, вышел в море, оставшись незамеченным, углубился в Гасконский залив, благополучно обогнул мыс Ортегаль, обошел вокруг всей Испании, оказался ввиду сближения берегов Европы и Африки и темной ночью при ужасном западном ветре смело устремился в пролив. Говорят, что удача покровительствует храбрецам; по крайней мере, на этот раз она так и поступила, и через несколько часов адмирал Альман со всей своей дивизией оказался на просторах Средиземного моря. Третьего февраля он показался в виду Тулона и дал сигнал к отплытию адмиралу Гантому, чтобы совместно с ним двинуться к цели, намеченной Наполеоном. Радость доблестного моряка из-за того, что он столь счастливо совершил опасный переход, была безмерной.
Адмирал Гантом имел приказ отплыть при первом же присоединении, которое увеличит его силы. Присоединив к пяти кораблям Тулона пять кораблей Рошфора, он мог ничего не опасаться в Средиземном море. С двумя превосходными помощниками, контр-адмиралами Альманом и Космао, он располагал двумя трехдечными кораблями, одним 80-пушечником, семью 74-пушечниками, двумя фрегатами, двумя корветами и двумя большими флейтами[10] – в целом шестнадцатью судами. Погрузив на все суда огромные запасы, которые ему предстояло доставить на Корфу, Гантом поднял якорь 10 февраля, взяв курс на Ионические острова, откуда должен был затем вернуться в Сицилийский пролив, чтобы перевезти французскую армию из Реджо в Катанию. Итак, 19 февраля он поднял паруса и вышел в море, не заметив ни одного неприятельского судна.
В то время как начиналось это долгое двухмесячное плавание, события в Испании следовали своим печальным ходом. Письма Наполеона в ответ на предложение о браке и обнародовании договора Фонтенбло, написанные 10 января и отправленные 20-го, прибыли только 27–28 января и были вручены 1 февраля. Они оказались не таковы, чтобы успокоить испанский двор. К довершению несчастья заканчивался и процесс Эскориала, с чрезвычайным шумом и к полному смятению его зачинщиков.
Несмотря на все старания объявить друзей принца Астурийского сообщниками несуществующего преступления, их невиновность, поддержанная общественным мнением, спасла их. Маркиз Айербе, граф Оргас и герцоги Сан-Карлос и Инфантадо вели себя с великолепным достоинством. Каноник Эскоикис, возбужденный опасностью, стремлением до конца сыграть свою роль, любовью к своему королевскому воспитаннику и негодованием честного человека, выказал почти вызывающую твердость. Храбрость бедного безоружного священника, не имевшего иной
Флейт – морское парусное судно Нидерландов XVI–XVIII веков. –