История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3. Луи-Адольф Тьер
своим замыслам. В лице Луи возмутился независимый и расчетливый дух голландцев, в лице Жозефа восставали страдания несчастной Испании. Приходилось опасаться, как бы не признаваемая в обеих странах сама природа вещей не восстала вскоре с мстительной энергией, весьма мягкими выразителями которой были не подозревавшие о том, как, впрочем, и сам Наполеон, его братья.
Как бы то ни было, Жозеф утешался в ту минуту победой при Оканье и взятием Хероны. Получив от андалусских эмиссаров заверение, что юг Испании устал от партийных раздоров и только и мечтает ему отдаться, Жозеф затаил надежду на близкое окончание тягот. Наполеон же льстил себя надеждой, что близятся к концу его собственные жертвы, ибо ожидал решающего результата от великих достижений 1809 года. Надежда умеряла отчаяние одного и повелительный гнев другого, и оба думали только о том, как сделать предстоящую кампанию наиболее плодотворной.
Жозеф намеревался начать кампанию с экспедиции в Андалусию. Его испанские министры, наслушавшись заверений севильцев о том, что Андалусия устала от правления хунты и готова сдаться новой монархии, воображали, что она сдастся без сопротивления, а Жозеф, благодаря своему искусству завоевывать сердца, станет единственным покорителем прекрасной провинции; что Гренада, Валенсия, а там и Кадис вскоре последуют примеру Севильи; что таким образом под прямой властью испанского короля окажется почти весь юг Испании и Жозеф сможет обрести там финансовые ресурсы, а благодаря этим ресурсам и отдаленности обретет и некоторую независимость от брата; словом, что он станет королем Испании в Андалусии и так свершится триумф его миролюбивой системы, его личности и его монархии. Жозеф, которого нетрудно было убедить в таком положении вещей, настоятельно просил у Парижа разрешения предпринять покорение Андалусии. Маршал Сульт, считавший это предприятие столь же легким, особенно после того, как англичане удалились в Португалию, и желавший этой победой изгладить память об Опорто, отстаивал перед Наполеоном идею экспедиции в Андалусию, и Жозеф, дабы поощрить его, вел себя по отношению к нему как покорный и преданный помощник.
Наполеон, однако, колебался, что было ему несвойственно, когда речь шла о военных решениях. Он понимал выгоду обладания Андалусией и, быть может, благодаря притягательности ее примера, королевствами Валенсии, Мурсии и Гренады, что подчиняло ему разом весь юг Иберийского полуострова. Но его великое чутье подсказывало ему, что главным его врагом в Испании являются англичане; что прежде всего нужно постараться победить их и вынудить погрузиться на корабли; что после их ухода с Иберийского полуострова будет нетрудно обрушиться из Португалии, куда пришлось бы за ними идти, и на Андалусию, где у оставшихся без помощи испанцев не хватит ни сил, ни мужества для сопротивления; что если они и попытаются защищаться еще некоторое время, их оборона долго не продержится, ибо изгнание англичан неизбежно приведет к всеобщему миру, а после заключения всеобщего