Сто рентген за удачу. Вадим Филоненко
с хвоей вместо листьев, когда на нас выскочил панцирный пес. Он выглядел жалко и угрожающе одновременно. Массивная треугольная голова с красными крысиными глазами и длинной, как у крокодила, пастью. Широкая, как у бультерьера, грудная клетка. Сильные, хоть и коротковатые ноги. Хвост отсутствует. Вместо шерсти – коричневатые пластинки внахлест, как у еловой шишки, – та самая природная броня, воспроизвести которую наши ученые безуспешно пытаются вот уже почти двадцать лет.
Натолкнувшись на нас, хищник явно растерялся – видно, чутье подвело его, и он не ожидал обнаружить людей так близко. Мы тоже не успели среагировать и нажать на спусковые крючки. Впрочем, к лучшему. А то сгоряча израсходовали бы драгоценные патроны, а их стоило поберечь.
Мгновение мы с псом пристально изучали друг друга. Вероятно, для него мы были изысканным деликатесом, потому что он судорожно сглотнул, и я вдруг явственно ощутил, насколько же сильно ему хочется есть. И единственная более-менее доступная еда в округе – это мы.
Но страх перед оружием у панцирного пса оказался сильнее голода. Мутант жалобно взвыл, облизнулся сизым языком, с которого закапала густая, похожая на жидкий гной слюна, развернулся и бросился наутек.
Вожак стаи, секалан, тут же прочел информацию из памяти своего разведчика, мгновенно проанализировал направление движения потенциальной добычи, то есть нас с Потапом, и оценил обстановку абсолютно правильно: понял, что мы собираемся отсидеться всю ночь в окружении света от гейзеров. Это для него оказалось неприятным сюрпризом. Выходит, напрасно он терпеливо преследовал нас, ожидая ночной темноты. Добыча обхитрила охотников. Но он сам и его стая отчаянно хотели есть! Нервы у молодого вожака не выдержали, и он отдал своре приказ о нападении.
Атака застала нас возле одного из толстых деревьев-мутантов…
Похоже, погода в этом бою решила выступить на стороне собак – небо вдруг потемнело до черноты, ливень набрал силу – казалось, вода стоит сплошной стеной. Видимость упала до нескольких метров. Слышимость вообще оказалась на нуле – барабанная дробь дождя и раскаты грома заглушали большинство звуков. Вспышки молний лишь на краткий миг разрывали темноту, а когда гасли, мрак еще больше сгущался.
В отличие от псов-мутантов, мы с Потапом практически ослепли и оглохли. Зато до предела обострилось чутье – выработанная годами, доведенная до автоматизма реакция на опасность.
Первого вынырнувшего из стены дождя хищника встретила пуля, выпущенная из моего «Ярыгина» практически в упор. Свинец вошел точно в красную пуговку глаза.
Собака взвыла от боли, но не сдохла, как любой другой обычный зверь на ее месте. Напротив, у нее лишь прибавилось ярости. Острые зубы едва не сомкнулись на моей руке, пришлось потратить на тварь еще один драгоценный патрон. Выстрел остановил пса, тяжелая девятимиллиметровая пуля пробила панцирь. Зверь рухнул на землю и забился в агонии. Сраженный двумя выстрелами, он еще жил! Что ж, живучести этих тварей можно только позавидовать.
К счастью, мне не пришлось