Царствие бесное. Виталий Акменс
детские вандализмы в лифтах и на лестничных клетках: пятна сажи на потолке и лампах, от зажигалок, купленных на мелочь или стыренных у отцов. Однако следов малолетних хулиганов больше не было, зато зиял вопиющий факт, что подобное хулиганство, с учетом сухости и обилия горючих материалов, привело бы к пожару, следов которого также не наблюдалось.
«Ладно, не мое дело», сказал себе Иоганн, после чего отвернулся, возвратился на кровать и достал мобильник.
И только в этот момент он осознал, что, кажется, не знает телефон того чувака. Они переписывались по электронной почте и в «личке» форума, при этом точно не созванивались, хотя Иоганн помнил одну крайне дельную мысль перед отъездом: посмотреть телефон, указанный в профиле пользователя, на всякий пожарный. Но потом его настигла другая архиважная мысль: «Каково точное напряжение моих старых транзисторов: 500В или 600В?» Иоганн полез за datasheet’ом, напрочь забыв о телефоне, в итоге теперь без труда поймал себя на мысли, что не помнит ни того, ни другого. Таким образом, напряжение злобы удвоилось, превысив номинал, и лишь одна мысль (словно TVS-диод) спасла его: «Если я не помню ничего, может быть, я успел все, просто забыл? Кажется, я пытался ему прозвониться, чтобы удостовериться в правильности списанного номера? Или не пытался? Или не ему? Вот склероз».
Иоганн включил телефон и стал методично прокручивать список вызовов. Вадим, мама, неизвестный, неизвестный, Сергей Николаевич, Вадим, Алексей Дмитриевич, снова неизвестный – листая этот список, он все больше ловил себя на мысли, что неизвестных для него здесь несколько больше, чем для телефона. Например Сергей Николаевич: кто такой Сергей Николаевич? Кажется, препод; вот только какой, и зачем он ему звонил? Иоганн попытался найти все остальные вызовы этого абонента и был еще более озадачен: их оказалось пара десятков; плюс несколько SMS-сообщений: «Куда же вы исчезли?», «Приедете на конференцию?», «Подойдите к 4, еще одна фирма интересуется вашей разработкой», «Поправьте статью, слишком просторечно. Но тема их заинтересовала», «Оцифровал кота. Хорошо бегает. Стал работать быстрее», «Как правильно, безмаркерная или безмаркерное?». Иоганн попытался удалить этот неведомый хлам, но промахнулся, и переписка выжила, только окно закрылось. И правильно, он же искал номер чувака. Снова открыл список вызовов, потом телефонную книгу, но ничего похожего на контакт или вызов перед отъездом не обнаружил. Значит, надежда оказалась плодом воображения.
Иоганн рухнул на кровать и пролежал не меньше десяти минут, раскинув руки в стороны и чувствуя себя раздавленным тараканом посреди чистого, монотонно белого линолеума судьбы. Он уже не злился в прямом смысле этого слова, хотя воображение то и дело присовокупляло к рукам то провод, то паяльник, то заостренный окровавленный лом. Честно говоря, он до сих пор плохо понимал, что с ним происходит. Знал только, что не самое худшее; знал слишком хорошо, чтобы позволять себе «смотреть