Последний альбом. Элизабет Хэнд

      ПАТРИЦИЯ КЕНЬОН, журналист, музыкальный критик

      НЭНСИ О’НИЛ, медиум

      БИЛЛИ ТОМАС, фотограф, агент по недвижимости

      Глава 1

      Том Харинг, продюсер

      Я сам сыскал это поместье. Какие-то приятели моей свояченицы накоротке с хозяевами. Те застряли на все лето в Барселоне и сдавали дом в аренду. Причем недешево. Но я не жался, потому как после случая с Арианной ребят надо было закатать куда-нибудь подальше, и эта нора подходила не хуже любой другой. Теперь новым хозяевам пришлось выстроить забор, чтобы отгородиться от зевак. Каждый знает этот дом по обложке альбома; достаточно погуглить название, и получишь адрес с точностью до миллиметра.

      Но тогда Уайлдинг-холл неприметной точкой терялся на карте местности, с собаками не найдешь. Сегодня народ туда тянется чаще всего из-за того, что случилось во время записи второго альбома, когда все там куковали. Ну, мы-то кое-какие соображения имеем по поводу происшедшего, а фанам невдомек, они только гадают… Что выручке однозначно на пользу.

      Но на первом плане, конечно, музыка. Лет двадцать назад в одном обзоре «Лучшие альбомы тысячелетия» «Уайлдинг-холл» поставили на седьмое место, прямо перед «Определенно может быть»[1], и все просто обалдели – кроме меня. Потом «Прах обгоревшего дуба» купил для своей рекламы производитель уж не помню чего, мобильников, что ли.

      Так что теперь Windhollow Faire снова на коне.

      А необъяснимое – или даже круче, необъяснимое и жуткое, – всегда во благо шоу-бизнесу, ведь так? Цинично, но куда денешься…

      За исключением того раза, когда я привез в Уайлдинг-холл мобильную студию и пропилил колесами глубокую колею, бывал я там нечасто. Разве что проверял, как двигается запись и в порядке ли инструменты, а еще снабжал ребят «витаминами». Теперь-то об этом можно вслух, верно? Понятно, чем в те времена «витаминились», – в основном трава и кислота.

      И конечно, все они были совсем зеленые, молодняк. Джулиану восемнадцать, столько же Уиллу. Эштону и Джону вроде между девятнадцатью и двадцатью. Лесли как раз стукнуло семнадцать. Мои двадцать три казались им предпенсионными.

      Золотые были денечки! Скажете, я тут рассопливился, разнюнился перед объективом? А мне пофиг. Золотые были ребятишки, девчонки и мальчишки, и лето золотое, и у нас был настоящий король этого лета.

      Что стало с королем лета, вы в курсе. Та девица с обложки альбома – единственная, кто точно знает, чем дело кончилось. Но ее-то ведь теперь не спросишь…

      Уилл Фогерти, ритм-гитарист

      Джулиана я еще со школы знаю. Росли в Хэмпстеде, попали в местную школу общего профиля. Сравнить с Эштоном и Джоном – аристократы. Но эта «элитарность» нам боком вышла, уж поверьте. Эштон в музыкальной мафии Мазвелл-Хилла свой в доску. Они там все друг с другом одной ниточкой повязаны. Куда ни плюнь посреди Аркуэя – попадешь в фолк-музыканта. Правда, если кого оплюешь в Хэмпстеде, запросто можно загреметь в кутузку за оскорбление личности. А со мной такое бывало, так и подмывало плюнуть Эштону в рожу. Еще тот подонок… иногда…

      В общем, нам с Джулианом здорово не повезло. Не довелось пролетариями родиться. Учились в школе общего профиля – у вас в Америке это типа как частная школа. Хоть и в Хэмпстеде, не в шикарном Кенсингтоне. Но лучшие музыканты все из Мазвелл-Хилла. Может, воздух там особенный. Хотя скорее уж бухло.

      Я начал со смычка, Джулиан с клавиш. Не помню, когда он переметнулся к гитаре. Но сразу стало ясно: для этого он и родился. Потрясающий гитарист. Он умел заставить инструмент петь флейтой, ситаром, человеческим голосом – чем хочешь. Мы играли в Хэмпстедском фолк-клубе, как громко именовался крошечный зальчик над пабом. Все фолк-клубы как под копирку сляпаны: комнатенка с дубовыми балками вверх по лестнице, ряды скрипучих стульев, народ вразвалку с куревом и кружками. Если очень повезет, угостят косяком. Ничего серьезнее там не водилось. И никаких бабок за наши песни не платили. Да и никому не платили, разве что всяким звездам типа Джона Мартина.

      Но девчонок там можно было подцепить, потому я и вытащил Джулиана на сцену. Блеснуть, так сказать. Девчонкам понравилось. Во всяком случае, им понравился Джулиан. Он мог бы и на гребенке играть – на него и тогда вешались бы гроздьями. Уж очень был хорош собой, хотя с девицами