Рэя. Ари Миллер
же! – отреагировал на укус.
– Заткнись, и слушай сюда! – прошептала, оттолкнув от себя. – Я исполню твою прихоть… Но, не потому, что ты мне нравишься, как партнёр – не хочу, чтобы завтра весь двор гудел обо мне. Ясно? – прошептала быстро. – И чтобы больше не видела!
– Даже в Клубе?
– Даже там.
Без толку смотреть в его глаза, пытаясь найти в них ответ, что заставило прийти к ней в дом, если выбрал её среди десятка отменных девочек – его взгляд, всё такой же глубокий, немного потерянный, но не бессмысленный, будто знал её всю жизнь. Или кого-то напомнила. Он, затаившись, не сводил с неё глаз, притих и лишь прислушивался телом, как холодной рукой копошилась у него в трусах, пересчитывая пальцами «шарики». Чувствовал, как по телу расползается дрожь и там всё стало набухать, как это обычно и бывает. А она лишь смотрела ему в глаза и нюхала дыхание, пропитанное парами алкоголя.
Ей хотелось сделать всё по-быстрому, лишь бы больше не увидеть, впредь. Знала, как за пару минут довести до оргазма, собрать всю сперму во рту, выплюнуть в салфетку, чтобы и следа не осталось на дорожке. И не забыть укусить за головку члена, чтобы помучился пару недель, как и она, когда пропал на месяц. И не совал его больше никому и никогда. Пусть знает, что от неё никакой наигранной ласки больше не получит. Никогда, и даже простой «отсос» будет казаться каторгой.
Только осмелилась присесть на корточки, чтобы прикоснуться язычком к подготовленному органу, – он, выдернув руку из трусов, её остановил. Дал быстро понять, что не за этим приходил. Застёгивая ширинку, ещё и добавил, что в людях вообще не разбирается, а в каждом видит лишь ходячий член.
Но Рэя, стряхнув тонкий капюшон кофты головой, тут же его остудила:
– У меня там ребёнок спит… – сказала свистящим шёпотом. Её глаза сверкали в полуночной темноте. – Не дай бог проснётся, и не найдёт рядом меня… Что я ей скажу? Я даже не знаю твоего имени, а ты ко мне лезешь в друзья…
– Джек… Разве, я не говорил?
– И знать не хочу, – отреагировала, не задумываясь. – Ты мне всё испортил…
Но Джек, немного оскорблённый, малость удивлённый, вздыхая тяжко оглядывался по сторонам. Вероятно, стал осознавать свою вину. Посматривая невинно, слушал внимательно её слегка простывший голос, с нотками хриплой правды и обиды; беглый рассказ, сколькими предметами трахали в попу… Что приходилась на себя надевать, в роли кого выступать и терпеть боль и издевательства. И всё из-за него. Из-за того, что осквернил её репутацию, сбил прежний ритм на который была настроена, и могла работать, как часы, не рискуя здоровьем. И, главное – своими всенощными разговорами и ненавязчивым сексом сбил чувство меры, и сложно после лёгких любовных прелюдий опускаться в омут грязного «траха», с элементами мазохизма и ролевых игр, как было до его появления.
Но, выплеснув злость, помолчав с полминуты, добавила тихо, посмотрев простительно-доверчивым взглядом:
– Ладно, у тебя есть час… Чёртов придурок,