.
300 тысяч человек, готовых пополнить ряды действующей армии и сделать ее непобедимой. Словом, было решено победить или умереть всем до последнего.
Заключив подобные договоренности, Александр и Фридрих-Вильгельм вернулись в Райхенбах, чтобы дождаться исхода переговоров, в результативность которых они вовсе не верили. По их возвращении и был дан ответ представителями в Ноймаркте, уничтожавший последний предлог для дальнейшего удерживания Коленкура в Дрездене.
Двадцать шестого июля этот достойный и доблестный человек получил от министра Маре инструкции, которые оставил для него Наполеон перед отъездом в Майнц, и отбыл в Прагу, где его с нетерпением ждали. Оказанный ему там прием был достоин его самого и уважения, которое он приобрел в Европе. При известии об отъезде Коленкура всякие переговоры были приостановлены до его прибытия. Вступив в сообщение с русским, прусским и австрийским полномочными представителями, он возобновил обсуждение с Меттернихом старой темы о том, что передавать полномочия и переговариваться об обсуждаемых предметах возможно только на общих собраниях, на виду и под председательством посредника, но не в беседах всех со всеми. Меттерних, поговорив откровенно с Коленкуром, показал ему бессмысленность дальнейшего обсуждения форм: ибо следовать по пути, на который они вступили, полномочных представителей Пруссии и России обязывали самолюбие и интерес – самолюбие, потому что они уже вручили свои полномочия посреднику, интерес, потому что хотели избежать обвинений в тайных сделках с французской дипломатией, полагая, что переговоры посредством вручения нот посреднику являются единственным средством, не поддающимся каким-либо ложным истолкованиям.
Меттерних заявил, что по этим причинам они не согласятся уступить, что они к тому же не особенно желают мира, слабое желание не заглушит в них самолюбия и заинтересованности, а потому все дискуссии с ними бесполезны. К тому же, добавлял он, понятно, что Наполеон не испытывает ни малейшего желания добиться результата, пока пытается сражаться на подобном участке, и не хочет сделать ни шага к миру, а потому бесполезно волноваться ради получения уступок по вопросам форм, которые не приведут ни к чему по существу дела. Остается ждать, и ждать до последней минуты, ибо с таким необыкновенным характером, каков характер Наполеона, возможно всё; и возможно, что в последний день, в последний час он вдруг пошлет приказ вести переговоры на приемлемых условиях и тогда исходом положения, ныне безнадежного, станет мир. В этом маловероятном, но допустимом предположении Меттерних будет ждать до полуночи 10 августа, но в полночь подпишет от имени своего государя договор об альянсе с державами коалиции и перейдет в стан наших самых решительных противников, готовых победить или погибнуть.
Австрийский министр повторил все эти слова, уже сказанные им Нарбонну, таким спокойным, но твердым тоном, с выражением такой симпатии к Коленкуру и столь явной искренностью (ибо не следует думать,