Красные камни. Влад Савин
влетевшие в землянку командир с Петрухой. Заодно опрокидывают стол, на полу куча мала из тел и вещей. И на прощание влетает стрела и пришпиливает шапку комиссара к доске.
– Отключай!
Окно гаснет. Петруха спрашивает:
– Это как? Они ведь там покойники уже давно.
Комиссар показывает ему пробитую шапку.
– А ты видел, как покойнички стреляют?
И обращается к хрононавтам:
– А если бы их поймали, что тогда?
– Да головы бы отрубили, как колдунам, согласно «Уложению о наказаниях» Польского королевства. Или на костре бы сожгли, это если бы Церковь подключилась. Или осиновый кол в сердце, и закопали бы.
– Они там что, хуже фашистов?
– Так ведь 1494 год – жизнь другая совсем.
Командир достает бутылку самогона, наливает стакан, залпом выпивает без закуски. И говорит:
– Ладно, товарищи, убедили. Раз вам туда надо. Чем мы можем помочь?
Лючия Смоленцева
«Землянка» не была землянкой, как там с камерой развернуться и освещение обеспечить? Сделали декорацию в подвале Арсенала. Хотя в этом эпизоде я не участвовала, но из интереса сочла нужным присутствовать и смотреть. «Окно» было сделано из холста, а изображение на нем каким-то методом комбинированной съемки. «Средневековый город» и погоню снимали, конечно, отдельно, в совсем другой день – просмотрев монтаж, режиссер остался недоволен и сказал, что если будет возможность, переснимет после, в каком-нибудь кремле, «вроде в Ростове или в Горьком натура есть похожая». Но пока пришлось довольствоваться тем, что есть.
Нашли место, которое могло бы внешне сойти за что-то старинное. Задекорировали и сняли – эпизод в пять минут экранного времени за полный съемочный день. Массовкой в этот раз были не солдаты (в сцене боя в лесу изображавшие и немцев, и партизан – ну а многочисленные немецкие трупы, живописно разбросанные по поляне, на самом деле просто куклами были), а нанятые здесь студенты. При съемке эпизода они часто смотрели прямо в камеру, что злило режиссера. Хотя бывало, что сами собой возникали удачные моменты. Так, уроненного горшка на голову стражника не было в сценарии. Как и кота, выскочившего на место съемок неведомо откуда. Но режиссер, найдя их удачными, велел включить в фильм.
Читала, что он и там, в иной истории, отличался своими импровизациями на съемочной площадке. Потому на бедного кота было потрачено несколько дублей. Он просто дорогу перебежал перед погоней – а в перерыве вдруг сел и стал умываться, режиссер увидел и приказал: снимай скорее! И смонтировали после так, будто кот перед стражниками сел, а камера то на него, то на людей, как иллюзия одновременности.
А я смотрела и скучала. Поскольку моей роли здесь не было.
В перерыве ко мне подошла одна из девушек, местная (та, что ловила кота). Смущаясь, спросила, не я ли та самая Лючия, кто снималась в «Иване-тюльпане» и в «Высоте». Услышав мой ответ, смутилась еще больше. Затем спросила:
– А что, в Москве все такие красивые? И одеваются так же?
Красивые – это вопрос. Если тебя причесать,