Этюды в зелёных тонах. Сергей Степанов-Прошельцев
летучих мышей, непроницаемый мрак. Фонарь высвечивает известковые наплывы на своде и стенах…
Это – пещеры неописуемо красивого Ичалковского бора.
Карст на все горазд
Площадь этого бора – почти тысяча гектаров. Этот лесной массив уникален. Река здесь делает самую замысловатую свою извилину. Здесь, в Ичалках, находится островок реликтовых сосен и многочисленные карстовые провалы.
Но деревьев-великанов все меньше и меньше. Они достаточно пожилые. Их возраст – триста лет, для сосны критический. В советское время реликты безжалостно вырубались. Их древесину использовали в судостроении, и до сих пор на плаву корабли, чьи надстройки родом из Ичалок.
В сосновом бору можно увидеть и крайне редкое растение – папоротник асплению зелёную. Между прочим, кроме Нижегородской области, на Русской равнине он больше нигде не встречается. Лоси, косули и зайцы уникальностью не блещут, но такого изобилия, как здесь, на Нижегородчине больше нет (Керженский заповедник не в счёт). А там, где косули и зайцы, там, разумеется, и волки. По ночам из чащобы нередко раздается протяжный вой, пугающий туристов.
Вздохи и стоны из глубины
Самая глубокая пещера в Ичалках — Холодная (другое ее название – Ледяная). Вход в неё отвесный. Вокруг — глыбы известняка, чахлые березки и липы.
Из ненасытной утробы земли дохнуло холодом. Тут еще тучи сгустились, туманя дорогу.
— Неуютно здесь как-то, — проворчал Андрей Лисин, спелеолог из Санкт-Петербурга. Но у него интерес к Ичалковскому бору двойной — Андрей занимается изучением карстовых процессов.
Нахлобучиваем каски, проверяем, на месте ли крючья, карабины. Обвязываемся веревками — спуститься без них невозможно. Передвигаемся гуськом, парами: один страхует другого.
Ступаю осторожно по каменной осыпи. Не стоит тревожить змей — места сырые. Перешагиваю через поваленную и чудом удержавшуюся на крутом склоне березу. А ведь она может сорваться и нанести тяжелую травму.
Мрак обволакивает слоистым войлоком. Неожиданно словно пронзает электрическим током. Даже под каской чувствую, что последние волосы встают дыбом. Страх пахнет болотным ночным цветком, сладкой жутью и тайной.
Темнота непроходима, как ичалковская чаща. Что-то чавкает под ногами – наверное, грязь, которая здесь не просыхает никогда. Ледяной ветер, дующий неведомо откуда, пронизывает до костей. В воздухе, если это можно назвать воздухом, — запах гнили и сырости.
Неожиданно из глубины слышатся какие-то вздохи и стоны. Сонное дремотное царство как будто просыпается. Вязкая жижа присасывается к тяжелым ботинкам. И на душе делается неспокойно. Дремучий, первозданный край кого угодно сведет с ума. Потаённые его глубины раскрываются далеко не всем.
Что-то липкое размазывается по щеке. Это я коснулся стены. А на ней — грибы: мягкие, безглазые. Вот уж не ожидал!
Сухой шелест сильных крыльев —