Ярко пылающая тень. Джессика Клусс
с посохом достается дорогой ценой. Большая часть ваших сил теперь в нем. Если посох сломается, вы умрете.
– Я знаю, необязательно говорить со мной, как с несносным дитятей!
Может, меня и не растили как чародейку, но каждый ребенок в Англии знает правило посохов.
Блэквуд взял газету:
– Прошу прощения. С моей стороны было самонадеянно осмелиться обучать избранную.
Мне не о чем было говорить с этим человеком.
Мы сосредоточились на завтраке. На дымящихся серебряных подносах ждали сосиски, копченая пикша, бекон и яйца всмятку. Рядом со стеклянными мисками с маслом и вареньем лежали тосты, а в фарфоровой посудине булькала каша. После вчерашнего роскошного ужина мне хотелось чего-то простого. Я наложила себе овсянку в тарелку и налила чай.
– Это все, что вы едите? – с ужасом поинтересовался Ди. – Ее никто не ест!
– Почему же никто, я! Идеальная пища на завтрак.
Я попробовала и обнаружила, что каша очень вкусная.
Магнус сел напротив меня и намазал тост маслом:
– Слова истинной учительницы. Должно быть, вы обожали школьный рацион.
– Не особенно. В Бримторне каша всегда была подгоревшей. Как и кофе.
Я не стала рассказывать, что порции всегда были слишком маленькими и чаще всего я шла спать с болью в животе, вызванной голодом. Сомневалась, что хоть кто-то в этой комнате мог меня понять, и не хотела еще больше выделяться в этом обществе.
– Вы были учительницей, мисс Хоуэл? – спросил Ди. – И чему вы обучали?
– По большей части истории и математике.
– Не французскому и музыке? – удивился Магнус.
– Я не преуспела в этих предметах. Если честно, литература и поэзия мне тоже не по душе.
– Что? Это одни из главных удовольствий в жизни!
Мне показалось, что Магнус был искренне заинтригован, а не пытался поддеть меня.
– Меня не интересуют удовольствия. Только то, что может быть полезным.
Блэквуд опустил газету и посмотрел на меня. Что-то в его взгляде меня смутило.
– И вы хорошо разбираетесь в том, что полезно? – спросил он. Судя по выражению его лица, лорд слабо в это верил.
– Мне нравится думать, что да, – ответила я, выпрямив плечи. – Есть сомнения?
– Я считаю, что вы очень эмоциональны. – Блэквуд вернулся к газете. – А эмоции часто затуманивают здравые суждения.
Мне хотелось вырвать газету у него из рук, но это лишь подтвердило бы его слова. Вместо этого я начала довольно агрессивно пить свой чай. Два месяца с ним мне покажутся вечностью.
– Как бы там ни было, – медленно протянул Магнус, сердито покосившись на Блэквуда. – Поэтому вы никогда не пытались стать гувернанткой? Из-за своей любви к тому, что полезно?
– Поэтому и по другой причине. – Я уставилась на овсянку и начала размешивать ее ложкой.
– Такой, как пожары?
– Нет! Ну, не только поэтому. Рук! Если бы я нанялась гувернанткой, мне пришлось бы покинуть его.
– Сомневаюсь, что ему хотелось,