Львиное Сердце. Елена Чутская
вечерней службой в аббатской церкви мэтр Доне позволил себе немного вздремнуть.
Глава восьмая
Огромные языки пламени высоко поднимались в черное южное небо и рассыпались сотнями искр. Горели сигнальные костры крестоносцев, горели разрушенные городские стены, горел и сам город за этими стенами, озаряя оранжевыми всполохами бескрайнее небо. Штурм Акры длился целый день. Уже наступила ночь, а катапульты всё продолжали посылать на стены град горящих ядер. Перед глазами в узкой полоске шлема мелькали силуэты сражающихся воинов. Пот застилал глаза, и ему в этой кровавой бойне уже трудно было разобрать, где свои, а где чужие. Слышался лязг доспехов и звон мечей, нескончаемые вопли рыцарей, рубивших всё на своем пути, судорожные стоны умирающих и мольбы раненых, оставленных далеко позади. Всё смешалось в одной битве, и уже невозможно было понять, сколько их осталось в живых.
Его правая рука немела от усталости, и тело в тяжелых боевых доспехах уже не чувствовало боли от кровавых ран и бесконечных ударов. С каждым разом всё медленнее отстранял он удары неприятеля, и всё тяжелее становился его меч. Он только успел заметить черное перекошенное от ненависти и злобы лицо сарацина, который нанес ему смертельный удар. Падая на окровавленную землю, он всё же успел проткнуть живот неверного насквозь и навалился на его искаженное от боли лицо, теряя сознание и мысленно прощаясь с жизнью…
Ричард проснулся и сел на лежак. Рукой вытер лоб. Холодные капли пота стекали по его щекам. В мгновенье он оглядел хижину, чтобы удостовериться, что проснулся, и весь этот кошмар был только сном, который он переживает снова и снова, почти каждую ночь. Король тихо выдохнул, задерживая дыхание в груди. Рядом спокойно спал Робин под теплой шкурой медведя. Огонь в очаге давно догорел, но остывающие угли ещё мерцали кровавым цветом.
Ричард хотел встать и подкинуть дров, но чья-то рука жестко схватила его за плечо, и над ухом послышался тихий шепот.
– Не двигайтесь, милорд. Слушайте.
Дровосек отпустил плечо короля и бесшумно присел рядом с ним на лежак. Поначалу Ричард ничего не мог услышать. За стеной стояла могильная тишина. Но постепенно его глаза привыкли к темноте, и слух уловил неясные шорохи. Дальше ему послышался топот копыт и приглушенный разговор. Мужчины затаили дыхание, боясь пропустить что-то важное за стенами хижины. Но всё смолкло, и опять настала ночная тишина. Но вот, что удивило Ричарда, ни крика совы, ни плача лисицы он не услышал. Тишина в лесу и на болотах была гробовой.
Он вопросительно посмотрел на Ховарда, и тот, заметив удивление короля, проговорил.
– Снег.
Король и дровосек с нетерпением дождались рассвета и с большой осторожностью вышли наружу.
Вся земля, ветви деревьев и даже телега, груженная дровами, были покрыты первым небольшим снегом. Запорошенные инеем кустарники остролиста еще красовались своей зеленой листвой, а деревья за одну ночь сбросили весь свой осенний наряд и теперь их голые черные ветви были одеты в кружевные легкие