Белая коза удачи. Роман Троянов
выползла из сугроба обратно на дорогу, но встать уже не смогла.
Несмотря на все усилия, холодный ветер, заставляющий коченеть пальцы рук и ног, не давал ей подняться, заметая леденящим, секущим снегом. В конце концов, когда она уже почти поднялась, он завернул подол шубы ей на голову и бросил ещё раз. Падая, Наталья Николаевна слегка ударилась головой о мёрзлый грунт дороги. В голове сверкнула молния, в ушах зашумело, и силы полностью покинули её.
Она, коченея, лежала посреди дороги на мёрзлой земле, слыша звук приближающейся машины и ощущая, как ветер, не удовлетворившись подолом её шубы, рвёт, заворачивая, ещё и тёплую юбку.
«Вот и всё. Умереть-то мне, оказывается, суждено под машиной», – подумала Наталья Николаевна перед тем как потерять сознание.
Постепенно приходя в себя, она поняла, что лежит в тёплой мягкой постели. Было так уютно и спокойно, что не хотелось даже открывать глаза. Давно уже Наталья Николаевна не испытывала такого покоя в душе и лёгкости в теле.
Пересилив свое нежелание, она осмотрелась и увидела, что лежит в чьём-то частном деревянном доме на кровати под толстым одеялом. Подняв одеяло, она обнаружила, что на ней надета чужая фланелевая ночнушка, пахнущая лавандой, и шерстяные носки.
С двух сторон кровати стояли две тумбочки. На одной из них были какие-то микстуры, таблетки, мази, ампулы и лежало несколько одноразовых шприцов, на другой стояла настольная лампа и часы, а на спинке стула, чуть поодаль, висел тонометр. Вкусно пахло деревом, протопленной печкой и немного лекарствами.
«Частная больница, что ли, такая?» – недоуменно подумала Наталья Николаевна, осматриваясь.
Ну, мать, напугала ты меня! Я, конечно, понимаю, что ты опять пыталась меня соблазнить, но не в такую же погоду! – услышала она почти забытый голос.
Повернув голову, Наталья Николаевна увидела, как в комнату вошел Николай, Колюшка, как она называла его мысленно все эти годы, вспоминая историю их встречи.
Так и быть, раз уж ты здесь, я принимаю тебя в свой гарем, – пошутил он.
Подойдя к ней, он взял её за руку, пощупал пульс, но так и не отпустил.
В какой ещё гарем? Господи! – не до конца придя в себя, спросила Наталья Николаевна.
В свой. У меня же одни дочки, уже три! И жена ещё. Вот я и называю их своим гаремом, – сказал он и, присев рядом, прижал её руку к своей щеке, вглядываясь в лицо женщины.
Коленька, – ласково откликнулась Наталья Николаевна, – благослови тебя Господь. Откуда ты здесь, родной мой?
Я вообще-то здесь живу, мать. А точнее, здесь с сегодняшнего дня живёшь ты, – радостно заявил он, видимо, определив по одежде её уровень жизни. – Этот дом куплен на твои деньги, он твой, а я буду жить рядом, вон в том.
Он показал на окно, за которым Наталья Николаевна увидела новый, большой и просторный, дом.
Но у меня там, в городе, Коленька, такой сосед по квартире, что не приведи Господи! Он же выкинет все мои вещи и сам займет мою комнату, – всполошилась она.