Кактус. Никогда не поздно зацвести. Сара Хейвуд
нестись по перрону мимо почти пустых вагонов первого класса. Вбежав, я сразу уселась, запыхавшись и вспотев, на место у окна по ходу движения, положив рядом жакет и сумку, чтобы избежать нежелательного соседства. Уловка срабатывала до Милтон Кейнс, где ко мне подсела пышнотелая молодая особа, облаченная в серые спортивные легинсы и обтягивающую розовую футболку. Ее затянутое в джерси бедро буквально свешивалось на мое сиденье, и всякий раз, когда поезд качало, что происходило часто, прижималось к моему. Я отодвинулась как можно дальше к окну. Пристально следя за ровным руслом Гранд-Юниона – поезд иногда отклонялся в сторону, а иногда стремительно сворачивал к каналу, – я вспомнила о двух письмах и достала их, с трудом оторвав сумку от пола. Шрифт в прозрачных окошках конвертов выглядел одинаково; на одном марка была погашена во вторник, на другом – в среду. Я открыла отправленное раньше. Письмо оказалось от поверенного, о котором Эдвард упомянул по телефону. Автор, мистер Говард Бринкворт, выражал соболезнования по поводу кончины моей матери и уведомлял, что она назначила его своим душеприказчиком, в связи с чем он намерен составить опись ее имущества и получить решение суда о вступлении завещания в силу. Ниже шло обещание подробно написать о содержании завещании. Я очень удивилась, что моя мать решила назначить душеприказчиком постороннего – с этими обязанностями легко справилась бы я сама. Положив первое письмо обратно в конверт, я вскрыла второе. После обычной преамбулы поверенный Бринкворт перешел к делу:
«Согласно завещанию вашей покойной матери, вашему брату, мистеру Эдварду Грину, отходит право пожизненного пользования семейным домом (Блэкторн-роуд, 22). Это означает, что мистер Грин может жить в доме, сколько пожелает. Продажа дома состоится (и вырученные деньги будут поровну поделены между вами) только в том случае, если ваш брат добровольно освободит дом или скончается. Остальное имущество, принадлежавшее вашей матери, как то: банковские счета, мебель и личные вещи, должны быть поделены поровну между мистером Грином и вами».
У меня невольно вырвалось вслух:
– Мама, да что ж ты вытворяешь!
Расплывшаяся молодая особа осталась неподвижной – уши у нее были плотно заткнуты наушниками, зато другие пассажиры сразу обернулись поглядеть, не начинается ли интересная сцена. Не обнаружив потенциального скандала, все разочарованно отвернулись. Я аккуратно убрала листок обратно в конверт, сложила оба письма пополам, потом еще раз пополам, затем скрутила их изо всей силы, сунула на дно сумки и снова втиснула ее себе под ноги. Что нашло на мать, раз она оставила Эдварду дом? Невозможно поверить, что это ее идея! Моя попутчица успела раскрыть пакет чипсов с сыром и луком, и острый запах, смешивавшийся с химикалиями из туалета неподалеку, вдруг показался невыносимым. Я отпила из бутылки с водой, стараясь привести в порядок мысли. Возможно, разум матери после двух инсультов пострадал сильнее, чем мне казалось, или же она стремительно