Полет длиною в жизнь. Даниэла Стил
футбольное поле), в зале для приемов и библиотеке, где тоже были накрыты столы. И все равно для всех мест не хватило, и в саду особняка был разбит просторный шатер. И в шатре, и в бальном зале играли оркестры, кружились пары, сверкали бриллианты и обнаженные плечи дам, мужчины были во фраках, кремовых смокингах и белых «бабочках».
Особенно очаровательна была сама виновница торжества – миниатюрная, хрупкая блондинка в платье от Скиапарелли. На щеках ее горел легкий румянец восторга и волнения, и волноваться было от чего – ведь этого момента она ждала все свои восемнадцать лет. Сегодня дебютантку представляли высшему обществу, после чего она официально считалась взрослой. Стоя рядом с родителями, она принимала гостей и напоминала прелестную фарфоровую куколку – лишь ресницы ее слегка трепетали, когда специальный глашатай громко выкликал имя очередной знаменитости.
Когда подошла очередь семейства Джемисон, Кейт поцеловала сестру подруги и от души поблагодарила за приглашение. Пока девушки стояли друг против друга, они напоминали двух балерин с картины Дега и казались очень похожими, хотя на самом деле были совсем разными. Восемнадцатилетняя дебютантка была тонкой, как тростинка; казалось, стоит подуть ветру, и ее унесет. Ее фигура только-только начала приобретать округлые, женственные формы, отчего она походила на подростка – особенно по сравнению с Кейт, внешность которой была куда эффектнее. Кейт была довольно высокой, с тонкой талией и массой густых темно-каштановых волос, свободно падавших ей на плечи. Темно-голубые глаза в обрамлении густых ресниц напоминали горные озера; безупречной формы скулы могли бы служить моделью для Микеланджело, а фигуре позавидовал бы и Пракситель.
Но различие между девушками заключалось не только во внешности. Юная дебютантка была спокойна и сдержанна – во всяком случае, старалась казаться таковою, и ей это вполне удавалось, если не считать легкого, едва заметного румянца на щеках. Кейт же, напротив, излучала энергию и жизнерадостность молодости. Когда хозяева представляли ее другим гостям, она вдруг улыбнулась, буквально ослепив всех блеском безупречных зубов и голубых глаз. В форме ее губ было нечто такое, что казалось – она вот-вот скажет что-то очень смешное или очень важное и окружающим непременно захочется это запомнить. Ей словно хотелось поделиться своей непосредственностью и любовью к жизни со всеми сразу.
Но вместе с тем в Кейт было и что-то загадочное, чарующе-таинственное, будто она явилась в этот мир откуда-то из дальних краев – явилась, чтобы властвовать. В любой толпе Кейт не затерялась бы, ибо в ней не было ничего ординарного, но главный ее секрет был не только и не столько во внешности, сколько в ее естественном очаровании и остроумии. Всегда, с раннего детства, Кейт приходили в голову самые неожиданные замыслы, и она тут же приводила их в исполнение, что не могло не нравиться ее родителям, ибо в семье она была единственным и к тому же поздним ребенком. Мать произвела ее на свет после двадцати лет бездетного