Дочка. Господин Светёлкин. Повести. Михаил Достоевский
заняты. Вчера тоже одну махонькую старушка какая-то наняла. Пять рублев задатку дала.
– Жильцы-то все народ холостой, я думаю? – спросил Савелий Фомич с заметным участием.
– Жил один и холостой, Перепадов Василий Андреич, коли знать изволите, да вот другой месяц пошел, как утонул в Неве, сердечный. И фатера все пустая стояла, да вчера, докладывал милости вашей, старушка наняла какая-то. Пять рублев задатку дала. Знать так уж на роду ему написано!
– Так, стало, живут все семейные?
– Семейные.
Это известие очень понравилось Савелию Фомичу, и он, немедленно приступив к торгу, спросил дворника, что стоит квартира?
Когда дворник объявил ему цену, Савелий Фомич подобрал губы и раза три тихонько свистнул.
– Эх, цены-то здесь какие! – сказал он наконец. – Во Второй Роте дешевле.
Дворник с этим тут же согласился и даже заметил, что квартиры во Второй Роте вестимо дешевле будут и что место на место не приходится.
Но квартира так понравилась Савелию Фомичу, что он долго не торговался, а, по примеру вчерашней старушки, дал дворнику задаточек, и, объявив ему, что он завтра переезжает, стал давать ему надлежащие наставления касательно мытья полов, окон и прочего.
– А здесь кто живет? – спросил Савелий Фомич дворника, когда они вышли в сени, указывая на дверь, противоположную двери нанятой им квартиры.
– Тут-то? А ведь докладывал милости вашей, что старушка вчерась наняла, тоже завтра перебираться станет, – сказал дворник, как будто удивившись его недогадливости. – А внизу Еремей Ильич проживает, нумер одиннадцатый.
Еремеи Ильич со времени потери своего бумажника принял в понятии дворника колоссальные размеры; в этом уж никак нельзя было долее сомневаться.
Наняв таким образом квартиру, Савелий Фомич с облегченным сердцем и еще бодрее, чем прежде, подходил к своей старой квартире, которая, как уже, вероятно, догадался прозорливый читатель, существовала во Второй Роте Измайловского Полка.
Это был маленький домик дикого цвета, в котором всего-навсего было три небольших комнаты да передняя четвертая. Двор был тоже маленький, и на нем, параллельно домику, в котором помещался Савелий Фомич, весело смотрел на улицу своими тремя окнами другой домик, такой же маленький, такой же диконький и низенький, как и первый. Позади обоих домиков, принадлежавших, как можно было сейчас же заметить, одному хозяину, потому что у них было все общее, тянулись погребки, клетушки, хлев и даже зеленел маленький-маленький садик. На дворе вечно кудахтали куры да раздавались бойкие голосёнки игравших мальчишек в рубашонках разных цветов и покроев, в курточках, в шинельках, в кучерских шляпах, картузах, и даже просто без шляп и картузов. Вместе с мальчуганами прыгали и резвились обыкновенно две или три девочки в косичках, с бантиками, в панталончиках и с разорванными, полинявшими от солнца и более уже негодными для маменьки зонтиками в руках.
Все это с давних пор веселило и радовало