Пунитаялини. Ч. 1. Дон Боррзини
mphasis>Или что-то написать?
1. Дорога
Дорога, светотень наших странствий. Грех души цивилизаций, выкидыш нитки слюны, липкий вывертыш языка хамелеона. До-ро-га. Кончик языка приподнимается, чтобы воспеть основательное «до». Восходит к таинственным альвеолам – это «ро», попытайтесь пропеть его на манер «ре» музыкальной гаммы. Наконец, почему бы не завершить композицию, скажем, третьим, хотя и не последним тоном китайской речи, выдохнув финальное ветвистое «га»? Потрясающе печальное, вместе с тем недоуменное произведение артикуляционного аппарата.
Мне дорога дорога-недотрога,
Застывшие во тьме стога,
Немного сена и навоза много, —
Такой вот «пис оф кейк», кусочек пирога.
Впрочем, какое там сено, какая солома, пусть это даже последняя соломинка в нос циклопу? Отжившая, отзвеневшая, отзверевшая лирика конской тяги. Нынче нужна лирика новая, сообразная прогрессирующему моментуму. Как вам легкий, едва слышный перезвон капель дождя на ветровом стекле, с которого начнется ливень, шторм? С чего начинается – легким стаккато – «Несущиеся на крыльях шторма» («Riders On The Storm») Джима Моррисона. Ох, придется тогда нырнуть в запущенный аквариум его творческих шквалов; я имею в виду фильм-эксперимент «Хайвэй: Американская пастораль».
***
в горах горели акварели,
не догорев – мели метели,
и заметали ели, еле
успев смести аквагорели
Его новый путь, или, если не возражаете, свежее ответвление старого – гулкий шлях из Флориды в Калифорнию, из университета в университет. Раскаленный, с одиноким странником-убийцей на фоне хладных гор. Да, и с обстоятельным биваком в пустыне со скрипучими скорпионами.
Прекрасный повод вспомнить свой детский ужас, самое яркое в жизни впечатление, – перевернутый грузовик с искалеченными умирающими индейцами, разбросанными вдоль дороги. Один из них, по его словам – мертвый парень, почти мальчик – прижимал к груди цветы. Отцу Джима – человеку достойному, морскому офицеру, адмиралу впоследствии – эпизод совершенно не запомнился, и он утверждал даже, что сын, любитель весьма своеобразного чтива, все просто-напросто выдумал. Да, тот самый Джордж Стивен Моррисон, командующий дивизии авианосцев во время Тонкинского инцидента*.
Джим, завладев автотранспортом, останавливается на заправке, – эпизод в фильме славно обыгран. Долго крутит полку с книжками, так ничего и не выбрав. Протяжный скрежет жестяной вертушки, как скрип колеса фургона первопроходцев, врезается в память психоделическим разломом в подсознании. Прибыв в Лос-Анджелес, звонит знакомому поэту, рассказывает, что только что вот выбрался из пустыни: да подобрал какой-то парень, от которого потом и избавился, ничего особенного, в общем-то. Потоптавшись и помочившись в низкий унитаз, отправляется в ночной клуб «The Whiskey A Go Go» на Сансет Стрип, где в темноте бродят расплывчатые фигуры и остро пахнет цивилизацией и культурой. Итак,
«Несущиеся на крыльях дождя,
Несущиеся в шторм,
Подброшенные в отчий дом,
Выброшенные в этот мир…»*
– —
* – Стивен Дэвис, «Джим Моррисон: Жизнь. Смерть. Легенда».
* – Инциденты в Тонкинском заливе в августе 1964 г., положившие начало полномасштабному участию США в боевых действиях во Вьетнаме.
* – Из песни «Riders on the Storm», «The Doors», Денсмор / Кригер / Манзарек / Моррисон.
2. Русалки «Старбакса»
Джо сидел в кофейне «Старбакс». Клетку поставил на соседний стул справа, кейс задвинул под стул. Вздохнул. Желтый островок прилавка с кофейной аппаратурой и продажной витриной виделся ему гондолой батискафа, зыбко опадающего в недра глубоководного мира. А вокруг безмолвно курсируют странные неземные существа.
«Вау, да неужто попугай?!» – разорвав вязкую среду безвременья, выкрикнула девчонка за соседним столиком – подвижная брюнетка в джинсах и в футболке «Я люблю чупа-чупсы», с рюкзаком за спиной. «Вау, как есть попугай», – ответил в тон ей, досадуя, Джо. (Ведь специально поставил так клетку, но этот дьявол, как нарочно, вылез на верхнюю жердочку и наверняка уже нагло косился на брюнетку). Раздражало также, что его вызывают на громкий разговор в таком, как оказалось, людном месте. Девчонка опять крикнула: «Можно сесть поближе? Я люблю животных!» – «Почему бы и нет», – бросил сердито Джо. (Развязная шлюшка… чупа-чупсы, животные… но содержимое яиц давит на мозг неимоверно). Девчонка, растерянная, поднималась со стула. Джо невольно раздел ее глазами: выше среднего роста, грудь небольшая, узкая талия, красиво очерченные бедра и попа. Да что там говорить: от кончика носа до кончика хвоста она выглядела совершенно сказочно. В паху предательски заныло.
Ощутив взгляд, прелестница встряхнулась, улыбнулась. Присаживаясь, застрочила: «Какой миленький. Люблю попугаев. Как его зовут?» – «Крок Гейтор», – отрешенно сообщил