Любовь и так далее. Джулиан Барнс
специи, травы и другие полезные добавки, питательные вещества или приправы я включил в этот соус?
С двадцати раз я не угадала. Наверное, не очень старалась.
А позднее задумалась: как это я сразу догадалась насчет Стюарта? И почему вздрогнула, услышав, что он женат? Нет, тут все не так очевидно. Одно дело – если он просто «женат»: стоит ли удивляться, тем более по прошествии десяти лет? И совсем другое – если он женат на американке: потому-то я и вздрогнула. Все это весьма туманно, но вдруг, на какой-то миг, все прояснилось.
– Почему именно сейчас? – спросила я в четверг, когда Оливер собирался в бар на встречу со Стюартом.
– Что значит «почему именно сейчас?». Уже шесть часов. А мы договорились на полседьмого.
– Да нет: почему сейчас? Почему Стюарт прорезался именно сейчас? После такого долгого отсутствия. Десять лет спустя.
– Думаю, помириться хочет. – (Не иначе как я вытаращилась на него с недоуменным видом.) – Как говорится, прощения ищет.
– Оливер, это мы перед ним виноваты, а не он перед нами.
– Да ладно, – безмятежно сказал Оливер, – много крови утекло с тех пор.
Потом он издал нечто похожее на клекот и захлопал крылышками-локтями, как цыпленок, – таким способом он обычно сообщает: «я полетел». Однажды я позволила себе заметить, что цыплята не летают, но он сказал, что в этом отчасти и заключена соль шутки.
СТЮАРТ: Я небольшой поклонник тактильных контактов. Нет, разумеется, одно дело – рукопожатие и совсем другое – секс: противоположный край спектра. Есть еще предварительные ласки, которые мне тоже по нраву. Но хлопки по плечу, приветственные объятия, удары по бицепсам, вся эта интерактивная сфера поведения человека – которая, если вдуматься, ограничивается мужским поведением, – увы, не по мне. Впрочем, в Штатах это не играло роли. Окружающие принимали меня за своего соотечественника, но стоило мне произнести: «К сожалению, я просто зажатый бритт», как они сразу въезжали, начинали хохотать и с новой силой хлопать меня по плечу. И это было нормально.
А Оливер вечно норовит положить тебе ладонь на запястье. Использует любую возможность пройтись под ручку. При встрече расцелует в обе щеки, но самое милое дело – это облапить с обеих сторон, поближе к вискам, женское лицо и сплошь облобызать – от такого зрелища меня просто воротит. А он в этом видит себя. Будто хочет доказать, что он тут самый раскованный, этакий герой-любовник.
Так что в момент нашей встречи после десятилетнего перерыва меня совершенно не удивила его реакция. Встав со стула, я протянул руку, он ее пожал, но отпускать не спешил и левой рукой поглаживал мне предплечье. Легонько стиснул локоть, чуть сильнее – плечо, добрался до моей шеи, на которую тоже надавил, и под конец взъерошил мне затылок, словно акцентируя мою седину. Увидев такое приветствие на киноэкране, вы бы заподозрили, что Оливер – мафиозо, который усыпляет мою бдительность, чтобы его сообщник беспрепятственно подкрался ко мне сзади с удавкой.
– Что тебе взять? – спросил я.
– Пинту «Череполома», мой старый друг.
– Знаешь,