Ученик. Тесс Герритсен
поскольку они светятся не так ярко. Это пятно может быть чем угодно. В любом случае лабораторный анализ даст нам ответ.
– И что же, прикажете вырезать кусок этого роскошного ковра, поскольку на нем обнаружилось пятнышко кофе или что-то в этом роде?
Мик сделал паузу.
– Можно попробовать сделать по-другому.
– Как?
– Я изменю длину волн на приборе. Сокращу до ультрафиолета.
– Ну и что это нам даст?
– Если только мне удастся, это будет фантастика.
Мик отрегулировал линзы и направил луч света на поверхность ковра, где темнело пятно.
– Смотрите, – сказал он и щелкнул аппаратом.
Комната утонула во мраке. Лишь ярко светилось пятнышко у их ног.
– И что это, черт возьми? – воскликнул Корсак.
У Риццоли возникло ощущение, будто начались галлюцинации. Она уставилась на загадочное пятно, которое вдруг, как ей показалось, вспыхнуло ярко-зеленым огнем. И постепенно стало бледнеть. Уже через несколько секунд они оказались в кромешной темноте.
– Фосфоресценция, – объяснил Мик. – Это, как бы вам сказать, запаздывающее свечение. Оно происходит, когда ультрафиолетовый свет приводит в движение электроны в определенных субстанциях. Электронам требуется дополнительное время, чтобы вернуться в свое первоначальное энергетическое состояние. В этот промежуток времени они и высвобождают фотоны света. Именно это явление мы сейчас наблюдали. Под ультрафиолетовым лучом наше пятно фосфоресцирует ярко-зеленым светом. Тут есть над чем подумать. – Он поднялся и включил в комнате свет.
В ярком свете ламп ковер, который только что вызывал у них такое изумление, выглядел совершенно обычным. Но Риццоли все равно не могла смотреть на него без содрогания, поскольку уже знала, что здесь произошло: бежевые волокна хранили следы страшного испытания, которое пришлось пережить Гейл Йигер.
– Это сперма, – сказала она.
– Вполне возможно, – согласился Мик и, установив камеру на штатив, приготовился к ультрафиолетовой съемке. – Как только я сделаю снимок, мы вырежем этот кусок ковра и передадим в лабораторию для окончательного анализа.
Но Риццоли и без того все было предельно ясно. Она повернулась к забрызганной кровью стене. Она хорошо помнила положение тела доктора Йигера, помнила чашку, которая упала с его колена и разбилась о деревянный пол. Фосфоресцирующее зеленое пятнышко на ковре подтвердило ее худшие опасения. Перед глазами со всей отчетливостью встала жуткая сцена, разыгравшаяся здесь совсем недавно.
«Ты выволок их из спальни в эту комнату, на деревянный пол. Связал доктора за запястья и щиколотки, заклеил ему рот скотчем, чтобы он не отвлекал тебя своим криком. Ты посадил его здесь, прислонив к стене, превратив в немого зрителя твоего спектакля. Ричард Йигер, еще живой, прекрасно сознает, что ты намерен делать. Но он не может помешать тебе. Не может защитить свою жену. И ты намеренно ставишь ему на колени чашку и молочник, чтобы вовремя услышать, не шевельнулся ли он. Посуда непременно разобьется об пол, стоит доктору попытаться встать