Горькое логово. Ольга Апреликова
следили, как обещал Кощей, а теперь будто не один человек смотрит, и не двое, а толпа. А что им не следить? Только он один сюда мог добраться, из остальных пацанов только тот придурок с арбалетом подошел ближе всего, но ни отработанных и запертых детских входов для наследников, ни, уж тем более, это единственное место, где можно вскарабкаться, не нашел. Да он и в принципе не годится в наследники, злющий такой. И глупый. И подлый, раз выстрелил в спину. Сташка покрутил в руках красивенькую арбалетную стрелку, плюнул и выкинул вниз. Послушал, как жалко забренчало далеко под стеной. Пусть валяется, теперь уже не важно… Что не важно?
Ну, ладно, не в наследниках дело. Ярун может править еще, по меньшей мере, лет двести. Он ведь теперь может жить сколько угодно долго, он… Кто? Незачем Яруну сейчас наследник. Он – самый лучший император Дракона, потому что… Почему? Сташка заметил, что не может додумать все эти важные мысли до конца, и усмехнулся. Память ломится в нежный детский мозг, но ей там не за что зацепиться. Ладно, есть еще время расти. К тому же он так устал… И замерз. Так-так! Нечего жалеть себя. Вперед. К главному… А что – главное? Не что, а – кто… Ярун.
Что-то дрогнуло высоко наверху, Сташка поднял голову и прислушался: заработал лифт. Кто-то спускается, и не надо угадывать, кто. С трудом встав на ноги, побрел вперед. Он был рад, но – так устал… На этой шершавой холодной стенке пришлось преодолеть не только высоту, ребячью слабость и осыпающиеся трещинки, а…
Он там окончательно влез в самого себя.
Принял себя – со всем тем прежним, что оживает внутри.
Ну и что, что пока он не помнит ничего толком. Зато сеть помнит. Она не предаст.
Было холодно. По кругу ходил сквозняк, чуть качал такие же, как у родничка, слабо светящие шарики. Внизу под ними покачивались густые черные тени. Лифта не слышно, Ярун близко – Сташка пошел ему навстречу, разглядывая древнее, высеченное из базальта храмовое сооружение, тороидом основания занимавшее половину диаметра этой огромной, безупречно сферической пещеры. На стенах полузабытые барельефы с дерущимися, примиряющимися, занимающимися любовью языческими богами; какие-то химеры и чудовища, крылатые дети, женщины с развевающимися волосами, страшноватые чешуйчатые кольца Дракона, какие-то мечи, гербы и надписи. У Сташки никакой охоты не было разбирать эту каменную пыльную мифологию. Тут шифр, а не настоящая история, а все, что было на самом деле, он лучше как-нибудь потом повспоминает… Потому что печально. И ужасно. Разве что вот на этого все понимающего, все помнящего – и, да, печального, Кааша посмотреть. Какие глаза… Ну да, гордиться нечем: не выжил, прикончили. Тут, в Лабиринте. Не успел стать царем. Сташка сам окаменел. Беда была, да. Странно как: вот он – был «я»… Натворил всего… А теперь то «я» – прошлое…
– Иди сюда, – тихо позвал его Ярун.
Он повернул голову: ох. Он и забыл, какой Ярун огромный! И величественный. Родной. Он медленно подошел к узкому проходу внутрь храма. Ярун улыбнулся. Он, через