Десквамация. Хуберт Александрович Ильвес
его не тянуло, не находил он там покоя, в других местах его не ждали. Раньше было проще – он пил, сейчас всё хуже – он завязал. Понял, что летит в пропасть, теряя своё человеческое лицо и перестал. Он давно себя сравнивал с пикирующим бомбардировщиком, у которого уже нет топлива, двигатели глохнут, а посадочной площадки он так и не видит. А если он упадёт, то громко, сдетонирует весь боекомплект, всё что он несёт на своих крыльях и мало никому не покажется, поэтому нужно тянуть и бороться до конца, пока ещё полёт продолжается.
Табунов поднялся по лестнице на третий этаж, открыл дверь ключом и принялся разуваться.
– Ты когда уже прекратишь болтаться по ночам – раздался, знакомый скрипучий голос его супруги, затем вспыхнул свет в коридоре.
Этот вопрос не требовал ответа, обычная претензия, которых множество, где всё что не делается, всё делается не так. Он прошел в ванную комнату, решил принять душ, но за его спиной стояли и старались зацепить.
– Сними себе уже комнату и живи там, не унималась женщина и продолжила, – дай спокойно пожить нам с ребёнком.
На шум выбежала дочка: – мама, ну хватит, что опять начинается? Как встретитесь, вечно ругаетесь.
– Привет доча! Как дела? – дружелюбно произнёс Табунов.
– Всё хорошо, спали уже. Ты не пил?
– Нет, не пил. Работы много, человека ищу, он очень нужен семье.
– Счастливые люди! С ухмылкой произнесла супруга и растворилась в дальней комнате.
Родственники продолжили общение:
– Как дела в институте, замуж ещё не собираешься?
– Как ты часто дома бываешь, скоро внукам удивляться начнешь.
– Всё так серьёзно?
– Нет, пока спи спокойно, я тебя покормлю и спать, тарелку сам помоешь и со стола уберешь.
– Есть, мой генерал!
На кухне воцарилась тишина, встреча закончилась. Всё не так уж и плохо, пара упрёков и относительное спокойствие, – думал Табунов доедая поздний ужин. Оказывается, можно быть абсолютно одиноким и среди людей, просто взять и стать неким изгоем, который становится обузой, раздражающим фактором для всех и что остаётся человеку, получая изо дня в день порцию негатива и скандала? Терпеть? Ждать, что рано или поздно всё наладится? Или бежать? На этой мысли Табунов замер, он вдруг вспомнил Сорокина, если это так, то возможно он понимает его мотивы, не простая, записка, очень разумная, нет и намёка на безумство. Просто человек взял и сбросил с себя весь эмоциональный груз и исчез. Для всех он пропал, а сам себя нашел, вышел за ограничительные рамки так опостылевшей жизни и вздохнул полной грудью человека без обязательств.
Утром Спартак Петрович направился в психиатрическую больницу, нужен был совет специалиста в этой области. Как раз у него и был один из таких докторов – на примете, достаточно опытный, пожилой мужчина. Место тяготило своей атмосферой, хоть и по долгу службы, выработалась определённая привычка не быть восприимчивым.