Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…. Лора Козловская
себя контролировать. Даме надо было бы срочно ловить момент и бежать от него во всю прыть!.. Бежа-а-ать!.. Бежать подальше и навсегда!.. Бежать, пока он отпускает её от себя, отпускает от еще больших терзаний, которые её ждут с ним. Отпускает хоть и через унижения, но призванные пробудить в ней уснувший ее рассудок и, как следствие, чувство собственного достоинства.
Но-о-о… где уж там!.. Приподнявшись, дама снова протянула руки в сторону своего любимого и всем своим существом стала манить и манить его в свои объятия…
Пан Медлер оцепенел от ужаса: «Какое унижение!.. Какая мерзость!.. Это как же надо было так влюбиться, чтобы окончательно и бесповоротно потерять голову!..».
О, Боже! Боже!.. Сколько же за свою бытность повидал он, пан Медлер, таких вот горемычных «Любушек» в кабинете своего хозяина, притаившись в своем любимом укрытии – за тяжёлой портьерой на двери его кабинета. О!.. Как же он ненавидел всех их лютой ненавистью! Как ненавидел!!! Он уже до бесконечности ненавидел и эту даму, с которой его барин так нежно ласкался на протяжении нескольких недель. Из-за которой он, сам пан Медлер, все эти дни жил в страшном душевном напряжении и от мысли, что уж на этой-то «безмозглой» его хозяин женится наверняка, не спал все ночи напролёт.
Он уже и сам был готов прямо сейчас, прямо в эту же минуту, вломиться в кабинет своего хозяина и, схватив ненавистную им женщину за волосы, выкинуть её прочь из дома! Вон!.. Вон!!! Навсегда вон из их с его хозяином жизней!!!
Между тем, вымученная, и полностью обезглавленная любовником женщина какое-то еще время посидела на диване и, не дождавшись с его стороны благосклонности, поднялась с места… Она направилась в сторону своей великой любви… в сторону своего роскошного самца! Шла она устало, чувствуя дрожь в ногах, но шла, шла целенаправленно к объекту своей страсти. Наконец…
растрёпанная и растерзанная, подошла к нему и, не дав ему даже опомниться, обхватила его тело руками. Преданно глядя в его глаза, она стала медленно сползать по его телу вниз… все дальше и дальше вниз, к его ногам… Опустившись до самого пола, она встала перед ним на колени, потом, постояв так немного, присела на пол и, уткнувшись своим лицом в его сапоги, горестно заплакала…
«Что же она там делает-то, в ногах барона?..» – живо задался вопросом пан Медлер. Он всеми способами пытался найти удобный ракурс из своего укрытия, чтобы лучше рассмотреть действия женщины, скрытые от него спинкой стоящего посередине кабинета кресла. «Откуда посередине кабинета взялось это ненавистное кресло!!!» – со злобным отчаянием возмущался он в душе, при этом заглядывая то справа, то слева в прорези его спинки. Наконец, встав для этого на четвереньки, он в просвете между полом и сиденьем кресла увидел то, о чём подозревал… Женщина сидела на полу и целовала сапоги Ясно Вельможного пана Стефана Ордоновского… Она целовала их!.. Она их целовала…
Он же по-прежнему был непоколебим и холоден. Холоден, как ледяная глыба в Антарктиде. Ледяная глыба, которая холодила не