Тиховодье. Тёма Шумов
на крыльце, она понимает, что время опять остановилось. Рубиновые россыпи кровавых капель рассыпаны в воздухе. Поверхность огромной лужи на детской площадке сморщилась под порывом ветра и застыла, будто скованная космическим холодом. Весь мир – огромная ледяная скульптура. И ее тело – лишь часть его. Оно – часть скульптурной композиции.
Тело, но не сознание, ведущее счет своему собственному времени…
21… 22… 23… 103… 105…
…бесконечно сбивающееся и начинающее заново отсчитывать однообразную вечность до тех пор, пока предметы и, кажется, даже бесцветный и прозрачный воздух вновь не раскрашиваются, не достававшими еще какие-то мгновения назад, цветами и оттенками.
2
Кровавая пелена, окутывавшая город, спала. На деревьях вновь зеленели листья, по небу проносились низкие тучи. Она выдохнула, и изо рта вырвалось мутное облачко багрового пара. Прощальный привет из параллельного мира, в котором она побывала.
От следующего вздоха закружилась голова. Пронзительно и дурманяще пахло зеленью и мокрой землей.
Приятные запахи реальности не шли ни в какое сравнение с медными и гнилостными запахами кровавого дождя.
Перед ней возвышался дом, в котором она жила. Он уже не выглядел мертвым как раньше, но всё ещё казался брошенным, подобно остальным строениям в городе. Окна больше не были похожи на черные дыры, – в стеклах отражалось и небо, и соседние здания.
Над крышей промелькнула молния. Раздался запоздалый раскат далекого грома.
В дали печально прокричала одинокая чайка, и у Кати замерло сердце. Это он, это тот самый звук – поняла она. То, что она слышала стоя внутри подъезда – не было плачем ребенка. Это был просто крик чайки.
Возле крыльца появились довольно массивные на вид новые скамейки.
Когда их успели поставить? Кажется, утром их еще не было.
Она обернулась и ахнула, увидев, как и положено закрытую дверь. Подергала за ручку – запрета. Никаких сломанных доводчиков и выломанных кнопок на панели под табло с глазком камеры.
Вынув из кармана ключи, она прикоснулась к замку. Раздался писк и щелчок открывающегося затвора. Створка подалась в ее сторону.
Как только она вошла, сработал датчик движения, и яркий свет диодной лампочки осветил выкрашенные в салатовый цвет стены.
У меня была галлюцинация, – решила Катя. – Все эти странности, кровавый дождь, шофер, оживший страх Максима в виде чудовища из глины и травы – ясно же, что ничего этого нет и не было. Мне надо обязательно показаться врачу. Обещаю, как только я разыщу Макса, и всё вернется в свое русло, я обязательно сделаю томографию мозга. Вдруг это опухоль?… Нет. Лучше не думать об этом.
3
Охранника на месте не оказалось, но в этом не было ничего необычного, учитывая, что в городе объявлена эвакуация. Наверняка он вместе со своей семьей и внуками уже едет к своим родственникам, проживавшим в Ярославле.
Кровавые разводы и сюрреалистические картины отсутствовали, стены были чистыми и салатовыми