Хроники Эвелин. Молчание Церрека. Ари Миллер
намёк, породив в проснувшемся сознании одни вопросы.
С ещё одним, но более лёгким ударом, Эва окончательно пришла в себя, и поняла, что машина умерла, и больше никогда не заговорит тот голос, своим тембром похожий на её. Подняв руку, – та упала. Оторвав затылок от панели, – голова её плавно опустилась на место. И снова затошнило. Протяжно застонав, зажёгся тусклый огонёк, к которому потянулась пальцами. Но что-то мягкое остановило. Проследив передвижение шарика, рефлекторно прижмурилась, но, увидев то, как новая «звёздочка» зависла в углу кабины, поняла, что это обычный фонарь, находящийся в руках у Защитника. И далее, дождавшись восстановления резкости, положила рукав на глаза, очень громко застонав.
– Марсоходу хана, – грубый голос Рика наполнил кабину новой истиной.
– Хорошо… – простонала она, и зашевелилась, чтобы сползти с приборной панели. Но не получилось беззвучно это сделать, а отозвалась болезненным стоном. Подождав секунду, пока не появится чувствительность ног, осмелилась поползти в направлении своего седла. Но оно было оторвано, и висело кривовато. – То есть, хорошо, что ты цел… – только сейчас ей дошёл неверный смысл первого слова.
– Пока тут «загорала» пришлось облазить всё вокруг… Пещера большая.
– И сколько я лежала?
– Достаточно! – ответил он громко, с претензией.
Наконец, она смогла собрать себя до кучи, и только сейчас поняла, что не вся одежда на теле осталась, а та, что имеется – перекрученная, местами порванная, особенно на животе, обнажая очаги с молниями тёмных вен, и некоторыми участками кожи, с холодной корочкой на месте ран. Вонзив пальцы в волосы, подбираясь к затылку, почувствовалась липкая, но холодная слизь, сочащаяся из раны. Рефлекторно зашипела, от боли. Но, почувствовав на себе его взгляд, подняла глаза, и в полумраке светло-голубого фонаря, обнажилась правая часть лица её Защитника, с восстановленной кожей на правой щеке. Ярко остался заметен отпечаток существа, но вот его взгляд…
Эва сразу подобрала хаотические образы, в которых ясно видны движения рук, которыми рвёт чёрную ткань на теле отключившейся девушки. Прощупав пальцами образования льда на коже, и пульсацию потемневших вен, проявляющиеся ударами «молнии», его ладонь превратилась в кулак. Которым, со всей силы, ударил в лобовое стекло. Именно он её и разбудил.
Она предательски себя выдала, спрятав оголённые участки тела, заявив:
– Ты должен защищать, а не лапать моё тело…
Эва показала злость не потому, что позволил себе руки распустить – он её бросил. Хоть это и вынужденная вылазка, но его задача – беспрекословная защита, как солдата на поле боя, исполняющий приказы. Последнее – не обсуждается, а он проявляет любопытство в отношении неё, да и стал более требовательным к уговору, заключённый на равных условиях.
От неё, как от существа, поведавшее часть его прошлого, которое казалось потерянным из-за микрочипа, вживлённый Системой Обороны, он ждал исполнение одного заветного желания.