Огонь, живущий во мне. Виктория Стивен
Я не хотела вспоминать. Стас вопросительно посмотрел на тётю Зою. А та посмотрела на меня. Следователь вздохнул и сказал:
– Твоя мама выжила.
Я резко села на кровати.
– Выжила? – сердце забилось сильней. Я посмотрела на Зою. – Ты знала?
– Да, – кивнула она.
– Почему ты не сказала мне? – крикнула я. Зоя не ответила. – Где она? Отведите меня к ней!
– Аня… – начал следователь. – Дело в том, что твоя мама находится в глубокой коме.
– Коме? – шепотом повторила я и плюхнулась обратно. В коме… Ну, по крайней мере она осталась жива. – А папа? – но сердце подсказывало ответ.
Тут же Зоя заплакала и со словом «простите» пулей вылетела из комнаты.
– Он не… – начал Стас.
– Замолчите, – сквозь зубы выдавила я и зарыдала.
Стас заботливо сжал мою руку.
– Всё будет хорошо.
– Нет! – всхлипнула я.
– Всё будет хорошо, – в ответ я замотала головой.
– Где мама? – спросила я, когда рыдание прекратилось, но перед глазами всё ещё плыло.
– Она в больнице. С ней всё в порядке. Ты можешь навестить её хоть сегодня. А допрос мы отложим. Хорошо?
Я кивнула.
Мама жива. Появилась ниточка, ради которой стоит жить.
Я откинула одеяло и села на край кровати свесив ноги.
– Отвезите меня к ней…
Глава 4
Она лежала в одноместной палате на белой больничной койке, возле которой стояли непонятные мне аппараты. Одни коротко попискивали, другие не издавали звуков. К маминой руке провели капельницу, как сказал врач, это искусственное кормление, ведь мама прибывала в бессознательном состоянии, в глубокой коме. Врачи не могли сказать из-за чего она впала в такое состояние. Возможно из-за шока и стресса, но я знала ответ. Всё же это чудовище что-то сделало с ней.
Я опустилась возле мамы на стул и взяла её руку. Она была тёплой, в ней текла жизнь. Мама будто спала, её рыжие волосы рассыпались по белой подушке, а грудь вздымалась при вдохе и опускалась при выдохе, сердце билось ровно. Казалось, что она сейчас откроет веки, посмотрит на меня и улыбнётся, сказав, что всё будет хорошо. Но мама лежала без движения, никто не знал сколько времени она так пролежит. У меня было плохое предчувствие.
– Анечка? – тихо позвала меня Зоя. Она стояла позади меня возле двери и тоже смотрела на маму. По виду можно было сказать, что она была здесь и до меня. Но почему она не сказала мне, что мама жива? Хотя, это уже не имело значения.
– Зоя, что теперь будет? – прошептала я, смотря на мамино лицо, оно словно высечено из мрамора, такая бледная кожа, но на щеках всё же играл румянец. Жива. Самое главное, что она жива. Нужно надеяться, что врачи вернут её мне в скором времени.
Зоя долго не отвечала на мой вопрос. Наверное, просто не знала, что сказать. Но я хотела просто услышать, всё что угодно, но услышать её.
Я всё не могла отвести