Константинополь-Тихоокеанский. Алексей Осадчий
и тому подобными полезными советами пользовалась у переселенцев небывалой популярностью. Даже у неграмотных, которые завидев "благородие в очках", кланялись и просили "зачесть где мы есть и кудыть ехать далее". То, что все переселенцы находятся под покровительством цесаревича и его младшего брата, кстати говоря, весьма помогало людям, ищущим лучшей доли. Зажиточные сибиряки подкармливали "странников" и многие оставались в Томской, Енисейской губерниях. Ну что с ними делать? Понять и простить, только так. Развитие Сибири дело хорошее, сам сибиряк. Но в этой "игре" я тот ферзь, которому нужны пешки на американском материке. Надо что-то придумать такое радикальное, вплоть до образования Тихоокеанского казачьего войска. На шнявах и корветах, ага.
– Ваше высочество, встречают, вон и дымы и всадники показались, к нам скачут, – поручик Белкин вывел меня из состояния глубокой задумчивости.
– Ах, да, спасибо поручик, а то я стихи в уме складывал. Ничего не замечал вокруг.
Офицер заулыбался. Любимую песню офицеров Российской армии "Кавалергарда век недолог" не далее как три часа назад на привале исполнили всем нашим небольшим отрядом. Я солировал, народ азартно и нестройно подпевал про "деву юную". Все знали, что в Красноярске будет и отдых, и вино и девы. Ну, здравствуй, любимый город Красноярск! В июле 2014 года тебя покинул, в январе 1844 возвращаюсь.
Глава 7
В Красноярске задержались на полтора месяца. К величайшему сожалению планам "прокатиться" до Енисейска и Минусинска сбыться было не суждено. К Константину Николаевичу с утра раннего выстраивались огромные очереди – сибиряки шли с челобитными о восстановлении попранной правды и справедливости, а также с прожектами по обустройству Сибири. Увы, жалоб на беспредел чиновников и прочей сволочи хватало, но что радовало – "конструктивных предложений" было на порядок больше.
С нерадивыми и корыстолюбивыми служаками надо было что-то делать. Борзели они тут, вдалеке от столицы, прям таки не по чину. Надо дать укорот, ой надо. Через три дня, немного разобравшись с жалобами, решил нагнать страху. Двух мздоимцев из губернской управы, в невеликих правда чинах, по приказу великого князя выпороли прямо у присутственного места. Жестоко. Шомполами.
– Котейку бьют, хозяйке намёк подают, – срифмовал Константин во время экзекуции, – Николай Павлович, родитель мой, очень уж добрый и мягкий человек. Моя б воля – приказал на кострах сжигать казнокрадов, живьём кожу сдирать с судей неправедных.
Губернатор, Василий Иванович Копылов и так болел беспрестанно, а после сего случая и вовсе слёг. Хотя его персонально репрессировать и не собирался. Да и кто б мне такую волю дал? Вот и "пропиарился" на чиновной мелочи, глядишь год-другой потише будут…
А вообще, земляки-красноярцы первой половины девятнадцатого века людьми были преинтереснейшими – патриоты земли енисейской, мечтающие о более тесной связи с метрополией. И железные дороги