Манекены. Максим Евгеньевич Кулепов
случилось, доченька?», дочь молчала. «Может, кто обидел, и ты не знаешь, кому рассказать, так я рядом, поделись, даже папе не скажу. Никому не скажу», дочь всё молчала. Елена Фёдоровна, такая же светловолосая и стройная, но с карими глазами, осунулась и, сдерживая нервный вздох, повернулась к дверям. Хотела уже выходить, но тут Таня тихо сказала, « Мама, мы нищие? Мы же себе не можем, многое позволить», мама выдохнула, успокаиваясь, и говорила, « понимаешь, дочь, мы не нищие и мы можем себе позволить многое, но вопрос не в том, что мы можем себе позволить. Нужно ли нам всё это?». Мама, продолжала, « Танюша, скажи, чего бы ты хотела, из того что мы не покупаем?», Таню вопрос застал врасплох, потому что как оказалось, надо было спросить и всё. Таня подумала и ответила. « А если, я захочу часики золотые?», мама ответила, « Хорошо дочка, а какие золотые, часы все разные и производителей много разных и размеры, и форма тоже разная». Таня тут совсем призадумалась, оказывается ей и часики то не нужны, просто ей хотелось поговорить, что бы именно мамины, тёплые и нежные руки обняли и отогнали это наваждение. С тех пор, прошло, много времени, и Таня выросла, стала взрослой женщиной, но тот ребёнок, всё сидел в ней и тихонечко ждал нужного момента. И после встречи с Виктором, она увидела в нём талант и в тот же момент, дал знать о себе тот самый капризный ребёнок и ничего она с ним поделать не могла. Татьяна, ходила тайком от мужа к психологу, занималась медитацией, но эту Иру из себя так и не смогла выдавить. После долгой борьбы с самой уже собой, сдалась, а когда сдалась, случилось не поправимое, эта Ира заняла всё пространство её души. Стала хозяйничать эмоциями и менять кардинально характер носителя до неузнаваемости. Когда же всё было закончено, та позволила, Татьяне убежать и совершить ту, не поправимую ошибку, которая гнала её всё вперёд.
Татьяна, нет, не манекен, а настоящая, его жена, после того как ушла от Виктора, не пошла ни к родителям, ни к друзьям, ни к знакомым. Она хотела убежать, спрятаться как можно дальше от своих мыслей, стыда, обиды и одиночества. В тот момент, когда она закрыла дверь, Татьяна почувствовала одиночество, холодное, липкое и тяжёлое. Одиночество, которое тянет своей тяжестью на самое дно, бездонного водоёма. Татьяна помнила, что когда ещё только писала записку или собирала свою походную сумку, или даже когда подходила к дверям, у неё был шанс остаться и повернуть вспять. Она могла всё разложить по местам, порвать или сжечь записку, приготовить праздничный обед без повода, потому что так захотелось. Одеть самое красивое платье или самое его любимое платье, это был бы выбор сложный, но приятный. И было бы у них как прежде, нет, было бы лучше, потому что она бы уже смирилась бы с тем, что им хватит этой жизни и деток бы сразу завели. Если по правде она бы захотела родить ему сына сейчас, а не потом когда-нибудь и их маленький мир наполнился настоящим великим счастьем. И возможно тогда Виктор поднял бы тяжёлую голову, скинул тягостные мысли, стал бы блистать как яркая, по-настоящему яркая звезда гения. А она Татьяна с их детками купались